– Прекрасные слова, – но Тириона они не впечатлили. – Слова – это ветер. И кто же он, этот проклятый Спаситель?
– Дракон, – торговец сыром увидел выражение его лица и рассмеялся. – Дракон с тремя головами.
ДЕЙЕНЕРИС
Она слышала, как мертвец поднимается по ступеням. Медленный, равномерный звук шагов опережал его, отзываясь эхом среди пурпурных колонн зала. Дейенерис Таргариен ожидала его на скамье из черного дерева, которую она сделала своим троном. Ее глаза были сонными, а серебряно-золотые волосы растрепаны.
– Ваше Величество, – сказал Барристан Селми, лорд командующий ее Королевской Гвардии, – вам не нужно смотреть на это.
– Он умер за меня, – Дени прижала к груди львиную шкуру. Под ней легкая белая льняная туника прикрывала ее до середины бедра. Ей снился дом с красной дверью, когда Мисандея разбудила ее. Одеваться было некогда.
– Кхалиси, – прошептала Ирри, – вы не должны прикасаться к мертвецу. Это к несчастью – прикасаться к мертвым.
– Только, если не вы сами убили его, – Чхику была крупнее Ирри, с широкими бедрами и тяжелой грудью. – Это всем известно.
– Известно, – согласилась Ирри.
Дотракийцы мудры в том, что касается лошадей, но могут быть полными глупцами во многом другом. Кроме того, они всего лишь девчонки. Служанки были ее ровесницами, на вид – взрослые женщины с черными волосами, бронзовой кожей и миндалевидными глазами, но все-таки девчонки. Их подарили ей, когда она вышла за Кхала Дрого. Это Дрого подарил ей мантию, что была на ней – голову и шкуру храккара, белого льва Дотракийского моря. Шкура была слишком велика для неё и пахла плесенью, но в ней она чувствовала, будто ее солнце и звезды все еще был рядом.
Серый Червь появился на вершине лестницы первым, с факелом в руке. Его бронзовый шлем был увенчан тремя пиками. За ним следовали четверо Безупречных, неся на плечах мертвое тело. На их шлемах было лишь по одной пике, а лица выражали столь мало, что тоже казались отлитыми из бронзы. Они положили тело к ее ногам. Сир Барристан поднял окровавленное покрывало. Серый Червь поднес факел поближе, чтобы она могла рассмотреть.
Лицо мертвеца было гладким и безволосым, но щеки разрезаны от уха до уха. Он был высоким, голубоглазым, с красивым лицом. Уроженец Лисcа или Древнего Волантиса, захваченный пиратами и проданный в рабство в красный Астапор. Его глаза были открыты, а из ран сочилась кровь. Ран было больше, чем она могла сосчитать.
– Ваше Величество, – сказал сир Барристан, – на кирпичах в переулке, где его нашли, была нарисована гарпия...
– ...нарисована кровью, – Дейенерис уже знала, как это происходит. Сыновья Гарпии устраивали резню по ночам и оставляли свой знак около каждой жертвы. – Серый Червь, почему этот человек был один? У него не было напарника? – По ее приказу, когда Безупречные патрулировали улицы ночного Миэрина, они всегда ходили по двое.
– Моя королева, – ответил капитан, – Ваш слуга Стойкий Щит был не на службе прошлой ночью. Он направлялся в... некое заведение... выпить и найти компанию.
– Некое заведение? О чем ты говоришь?
– Дом удовольствий, Ваше Величество.
Бордель. Половина ее вольноотпущенников была из Юнкая, Мудрые Господа которого прославились обучением постельных рабов. Путь семи вздохов. Бордели выросли как грибы по всему Миэрину. Это все, что они умеют. Им надо как-то выживать. Еда дорожала каждый день, в то время как плоть дешевела. Она знала, что в бедных районах между ступенчатыми пирамидами миэринской рабовладельческой знати были бордели на любой мыслимый эротический вкус. И все же...
– Что евнух надеялся найти в борделе?
– Даже тот, у кого нет мужского достоинства, в душе может все еще оставаться мужчиной, – ответил Серый Червь. – Мне говорили, что ваш слуга Стойкий Щит иногда платил женщинам из борделя за то, чтобы они лежали рядом и держали его в объятьях.
Кровь дракона не плачет.
– Стойкий Щит, – сказала она без слез. – Это его имя?
– Если так угодно Вашему Величеству.
– Хорошее имя, – Добрые Господа Астапора не позволяли своим рабам-солдатам даже носить имена. Некоторые из Безупречных вернули себе прежние имена после того, как она их освободила, другие выбрали себе новые. – Известно, сколько человек напало на Стойкого Щита?
– Ваш слуга не знает. Много.
– Шестеро или больше, – сказал сир Барристан. – Судя по ранам, на него напали со всех сторон. Его нашли с пустыми ножнами. Возможно, он сумел ранить кого-то из нападавших.
Дени молча молилась о том, чтобы где-то сейчас один из Сыновей Гарпии умирал, вцепившись в живот и корчась от боли.
– Почему они разрезали ему щеки подобным образом?
– Милостивая королева, – ответил Серый Червь, – убийцы затолкнули половые органы козла в горло вашего слуги Стойкого Щита. Ваш слуга убрал их перед тем, как принести тело сюда.
Они не могли скормить ему его собственные гениталии. Астапорцы не оставили ему ни ствола, ни корня.
– Сыновья осмелели, – заметила Дени. До сих пор они ограничивались нападениями на безоружных вольноотпущенников, убивая их на улицах или вламываясь в дома под покровом ночи, чтобы зарезать их в постелях. – Это первый из моих солдат, убитый ими.
– Первый, – предостерег сир Барристан, – но не последний.
Я все еще на войне, поняла Дени, но на этот раз сражаюсь с тенями. Она надеялась на передышку от убийств, на время для того, чтобы строить и исцелять.
Сбросив львиную шкуру, она опустилась на колени рядом с трупом и закрыла убитому глаза, не обращая внимания на судорожный вздох Чхику.
– Стойкий Щит не будет забыт. Пусть его омоют, оденут в доспехи и похоронят в шлеме, со щитом и копьями.
– Как прикажет Ваше Величество, – сказал Серый Червь.
– Пошлите людей в Храм Граций и узнайте, не обращался ли кто-нибудь к Голубым Грациям с раной от меча. И объявите, что мы заплатим хорошую цену за меч Стойкого Щита. Расспросите мясников и пастухов и узнайте, кто кастрировал в последнее время козлов, – возможно, какой-нибудь козопас признается. – Впредь с наступлением темноты ни один из моих людей не должен ходить в одиночку.
– Ваш слуга все исполнит.
Дейенерис откинула волосы:
– Разыщите мне этих трусов. Разыщите их, чтобы я могла показать Сыновьям Гарпии, что это значит – будить дракона.
Серый Червь отдал честь. Безупречные вновь накрыли тело покрывалом, подняли его на плечи и вынесли из зала. Сир Барристан Селми остался. Его волосы были седы, а в уголках бледно-голубых глаз образовались морщинки. Однако спина его все еще оставалась прямой, и годы не отняли у него мастерства в обращении с оружием.
– Ваше Величество, – сказал он, – боюсь, что ваши евнухи плохо подходят для задач, которые вы им поручаете.
Дени села на свою скамью и вновь накинула на плечи шкуру.
– Безупречные – мои лучшие воины.
– Солдаты, а не воины, если позволите, Ваше Величество. Они были созданы для битвы, чтобы стоять плечом к плечу за щитами, ощетинившись копьями. Их учили подчиняться – бесстрашно, совершенно, без размышлений и промедления... а не разгадывать тайны или задавать вопросы.
– Рыцари подошли бы лучше? – Селми готовил для нее рыцарей, обучая детей рабов обращению с копьем и длинным мечом на вестеросский манер... но чем поможет копье против трусов, нападающих из теней?
– Не для этого, – признал старик. – И у Вашего Величества нет рыцарей кроме меня. Пройдут годы, прежде чем мальчики будут готовы.
– Тогда кто, если не Безупречные? Дотракийцы были бы еще хуже, – Дотракийцы сражаются верхом. Всадники полезнее на открытых полях и холмах, чем на узких улицах и в переулках города. За разноцветными кирпичными стенами Миэрина ее власть была еще слабее. В огромных поместьях на склонах холмов все еще трудились тысячи рабов – выращивали пшеницу и оливки, пасли овец и коз, добывали медь и соль. Хранилища Миэрина были полны зерна, масла, оливок, сушеных фруктов и солонины, но запасы истощались, поэтому Дени отправила небольшой кхаласар под командованием трех своих кровных всадников на завоевание отдаленных городов, пока Бурый Бен Пламм со своими Младшими Сыновьями защищал ее от вторжения Юнкая с юга.