— Видите, — сказал он, собравшимся Апполитам и Даймонам. — Он один-одиношенек, а нас ведь много. Темные охотники не такие уж и свирепые. Они не могут собраться в группы, не ослабив друг друга при этом. Мы можем убивать их с такой же легкостью, как и они нас. Пронзите его отметину, и он умрет так же, как и все вы.
И они набросились на Зарека.
Он пытался проложить свой путь сквозь них. Но они сражались с гораздо большей силой, чем ему приходилось сталкиваться раньше. Создавалось впечатление, что они качали могущество из Танатоса.
Им все-таки удалось застигнуть его врасплох. Они бросили охотника на землю, разрывая одежду для того, чтобы найти его метку. Зарек уже был ранен в предыдущих сражениях. Ослаблен своим голодом.
Но это все равно не удержало его от борьбы всем, что попадется под руку.
— На нем нет метки Артемиды! — выкрикнул один из них.
— Конечно, есть, — Танатос подошел ближе посмотреть.
Зарек использовал возможность освободиться. Он замахнулся на голову Танатоса своим мечом. Существо отступило назад и, чтобы защитить себя, вытолкнуло перед собой женщину.
У Зарека не было возможности среагировать. Он беспомощно стоял с насаженной на его меч женщиной.
Когда она не взорвалась, охотник понял, что это был не Даймон. Она была Апполитом.
В ужасе, он встретился с ней взглядом и увидел слезы у нее в глазах. Зареку хотелось помочь ей. Утешить. И меньше всего он желал видеть ее раненой.
Зарек никогда раньше не причинял вред женщине… даже той, которая обвинила его в изнасиловании.
Он ненавидел себя даже больше, чем Артемиду. Ненавидел себя за то, что не смог быть быстрее. За то, что он не убил Танатоса вместо нее.
Один из Апполитов закричал.
Мужчина. Он выбежал вперед, чтобы взять женщину и убаюкать, пока она умирала.
Этот мужчина взглянул на Зарека с ненавистью и яростью.
Перед ним было лицо нового Танатоса.
Зарек попытался оторваться от Сими, увидев все это. Но она тут же прижала его к себе, принудив просматривать свое прошлое.
Танатос схватил его за горло и бросил в стену.
— Есть метка или нет, ты все равно умрешь, если я расчленю тебя.
Ведомый виной за женщину, Зарек даже не пытался сражаться. Он просто хотел, чтобы все поскорее закончилось.
Но когда Танатос стал надвигаться на него, из ниоткуда появился Ашерон.
— Отпусти его.
Оставшиеся Даймоны и Апполиты бросились со страху врассыпную. Остался лишь один мужчина, державший на руках свою мертвую жену. Танатос медленно повернулся лицом к Эшу.
— А если я не сделаю этого?
Эш выпустил из руки сильный порыв ветра в Танатоса, который незамедлительно отскочил от Зарека.
Охотник упал на пол, пытаясь дышать через свой раздраженный пищевод.
— Вообще-то я не предоставлял тебе выбора, — сказал Ашерон.
Танатос бросился в атаку. Глаза Эша стали насыщенного темно-красного цвета. Темнее, чем кровь, они были наполнены мерцающим огнем.
И в той точке, где Танатос должен был напасть, этот неуязвимый убийца превратился в пыль.
Никто даже пальцем не тронул его.
Эш стоял посреди помещения, не шевелясь и даже не моргая.
Тогда одинокий Апполит налетел на них. Эш пронесся вокруг него и поймал мужчину в свои руки спиной к груди. Апполит изо всех сил пытался освободиться, но Ашерон держал его без видимых усилий.
— Тише, Калликс, — выдохнул он в его ухо. — Спи…
И Апполит обмяк.
Эш аккуратно опустил его на землю.
В шоке, Зарек не шевелился, когда Ашерон подошел к нему. Он не знал, откуда ему было известно имя Апполита или как ему удалось с такой легкостью расправится с Танатосом.
Все было так запутано.
Эш не пытался даже прикоснуться к нему. Он присел на корточки рядом с ним и вздернул голову.
— Ты в порядке?
Зарек проигнорировал его вопрос.
— Почему Артемида хочет нашей смерти?
Ашерон нахмурился.
— О чем ты говоришь?
— Спати рассказал мне. Она создает армию, чтобы убить нас. Я был…
Эш вытянул руку. Было такое ощущение, что что-то парализовало голосовые связки Зарека.
Нерешительность отпечаталась на лице Ашерона, пока он смотрел на Темного охотника. Зарек мог поклясться, что почувствовал атлантца в своей голове, где он что-то искал.
Наконец Эш вздохнул.
— Ты видел слишком много. Посмотри на меня, Зарек.
У него не было другого выбора, как подчиниться.
Глаза Ашерона снова стали такого странного головокружительного серебряного цвета. Все стало туманным, а потом совсем погрузилось во мглу. Зарек изо всех сил боролся с гнетущей жарой.