Зарек знал, как выглядит без бороды, и ненавидел это. Но, по крайней мере, ему не нужно было смотреть на свое лицо в зеркале. Темные Охотники могли отражаться, лишь когда сами этого хотели.
Зарек никогда не хотел.
Пожилой мужчина одарил его улыбкой, которая скорее была привычкой, нежели проявлением дружелюбия, и не спеша подошел к нему. Несмотря на то, что люди в Фэрбэнксе были очень открытыми, большинство из них все же предпочитали обходить Зарека стороной. Такую уж реакцию он вызывал у смертных.
— Чем могу сегодня помочь? — поинтересовался Фрэнк.
Зарек взглянул на подростка, заинтересованно рассматривающего его.
— Мне нужен новый генератор.
Фрэнк втянул воздух между зубами и Зарек прекрасно знал, к чему все идет.
— С этим могут быть трудности.
Фрэнк всегда так говорил. Независимо от того, что было нужно Зареку, с покупкой этого товара всегда были трудности, и ему приходилось доплачивать сверх цены.
Фрэнк почесал седые усы на заросшем лице.
— У меня остался всего один и его нужно доставить в Уоллаби к завтрашнему дню.
Ну да, конечно.
Зарек слишком устал, чтобы играть в игры Фрэнка. В данный момент, он мог заплатить сколько угодно за возможность вернуть электричество в свой дом.
— Если ты продашь его мне, я накину еще шесть тысяч сверху.
Фрэнк нахмурился и продолжил почесывать бороду.
— Ну…все равно остается проблема…Его очень ждут в Уоллаби.
— Десять тысяч, Фрэнк. И еще две, если ты доставишь его к дому Шэрон за час.
Фрэнк просиял.
— Тони, ты его слышал. Упакуй генератор, — в глазах мужчины зажглось нечто, напоминающее дружелюбие. — Вам нужно что-то еще?
Зарек покачал головой и вышел.
Он направился обратно к дому Шэрон, изо всех сил пытаясь не обращать внимания на пронизывающий ветер.
Зарек постучал, прежде чем толкнуть дверь плечом и войти. Странно, но гостиная была пуста. В это время дочь Шэрон Трикси обычно носилась по дому, играя и вопя, словно демон, или до крайности неохотно делала уроки. Но сейчас он не слышал ее даже в дальних комнатах.
На секунду Зарек подумал, что Оруженосцы все-таки нашли его, но это было просто смешно. Никто не знал о Шэрон. Он был не в тех отношениях с Советом или другими Темными Охотниками, чтобы болтать об этом.
— Эй, Шэрон? — позвал Зарек. — Все в порядке?
Она неторопливо шла по коридору из кухни.
— Ты вернулся.
Его охватило плохое предчувствие. Что-то было не так. Он чувствовал это. Шэрон нервничала.
— Да. Что-то случилось? Я ведь не вломился к тебе посреди свидания, правда?
А потом Зарек услышал. Звук мужского дыхания. Тяжелые шаги в кухне.
Мужчина шел по коридору медленными, размеренными шагами, словно хищник, осторожно исследующий ландшафт, чтобы подобраться к жертве.
Когда он остановился позади Шэрон, Зарек нахмурился. Мужчина был всего на пару сантиметров ниже него, с длинными темно-каштановыми волосами, стянутыми в конский хвост, и одетый в потертый плащ, словно герой вестерна. Он распространял вокруг себя ауру смертельной опасности, и, когда их глаза встретились, Зарек понял, что его предали.
Это был еще один Темный Охотник.
А среди всех Темных Охотников был всего один, который знал о его отношениях с Шэрон.
Зарек проклинал себя за глупость.
Охотник склонил голову.
— Зи, — протянул он с густым южным акцентом, который Зарек так хорошо знал. — Нам нужно поговорить.
У Зарека перехватило дыхание, когда он увидел Сандауна, стоящего рядом с Шэрон. Он был единственным, перед кем Зарек раскрыл душу за свои две тысячи лет плюс те годы, когда он был человеком. И он знал, зачем Сандаун появился здесь. Он один знал Зарека. Места, которые тот часто посещал и его привычки.
Кто сможет выследить и убить быстрее, чем лучший друг?
— О чем? — грубо спросил Зарек, сузив глаза.
Сандаун встал перед Шэрон, словно пытаясь защитить ее. Как будто мог хотя бы на мгновение поверить, что Зарек способен причинить ей вред.
— Я думаю, ты знаешь, зачем я здесь, Зи.
Да, Зарек очень хорошо это знал. Он точно представлял, чего хочет от него Сандаун. Чистой, быстрой смерти, чтобы ковбой смог отчитаться перед Ашероном и Артемидой, что в мире снова все спокойно и вернуться домой в Рено.
Но Зарек однажды уже умер без боя. На этот раз, он намеревался драться за свою жизнь, какой бы хреновой она ни была.