— А семья?
— Ты будешь сиротой, чей богатый дядя Эш умер и сделал тебя наследником своего состояния. На протяжении жизни вы не будете ни в чем нуждаться.
Губы Апполита задрожали.
— И ты сделаешь это для меня даже после того, как я убил одного из твоих людей?
У Ашерона заходили желваки от одного упоминания о Бьерне.
— Прощение — это лучшая часть доблести.
— А я всегда думал, что «осмотрительность».
Эш покачал головой.
— С осмотрительностью все просто. А вот найти мужество для того, чтобы простить себя и окружающих, вот это действительно сложно.
Калликс обдумывал услышанное несколько минут.
— А ты мудрый человек.
Ашерон почти улыбнулся от такого заявления.
— Да не очень. Ну и, что ты решил?
Взгляд Апполита обжег Эша прежде, чем он ответил именно так, как и предполагал бог.
— А тут и выбирать-то не надо. Какой же рай может меня ждать без Дирс? Я хочу отправиться в Цинциннати.
— Я так и думал.
Отступив назад, Ашерон выполнил его желание.
Оставшись в одиночестве в клетке Танатоса, Эш осмотрел темные сырые стены и стал бороться со своими собственными демонами. Артемида не имела никакого права приговаривать Калликса к такому.
Когда-нибудь она получит по заслугам.
Но сперва, у него была веская причина, чтобы навестить Диониса. В следующий раз, когда Бог Виноделия захочет натравить одного из любимцев Артемиды на его Темных Охотников, он прежде дважды подумает.
Ему также нужно было позаботиться еще о нескольких людях. Существовала небольшая причина, по которой Ашерону необходимо было стереть у Джесса, Сайры и Оруженосцев информацию о метке Артемиды.
Без сомнений и с Зареком следовало поступить также, но он и так уже нанес ему достаточный вред.
Зарек никому не расскажет, более того, у него сейчас были вещи гораздо важнее.
К тому же, если все повернется в то русло, которого Ашерон так боялся, то Охотник выяснит гораздо больше интересных вещей о нем и Темных Охотниках, чем какой-то секрет метки.
Артемида сидела в одиночестве на своем троне и играла с подушками. Ашерон уже отсутствовал очень продолжительное время, и богиня начала беспокоиться.
Эш не мог покинуть Олимп, но мог выкинуть что-нибудь другое…
Нечто, что принесет ей огромные неприятности с Зевсом, если он о чем-нибудь узнает.
Возможно, она сглупила, дав ему один полдень свободы на своей горе.
Когда богиня была уже готова отправиться на его поиски, дверь в ее храм распахнулась. Она улыбнулась, увидев, как входит Эш.
Ее Ашерон был просто неотразим.
Его длинные белокурые волосы ниспадали на плечи, а черные кожаные штаны облегали тело, которое было создано для греха. Для наслаждения.
Следом за ним двери захлопнулись.
Разгорячившись, Артемида поднялась в сладостном ожидании. Она узнала это неистовое выражение глаз Эша. Они были полны дикого настоящего голода.
Желание сгустило кровь в ее венах, когда она неожиданно почувствовала влагу между своих ног.
Вот такого Ашерона богиня любила больше всего.
Хищника. Того, кто берет все, что ему захочется без всяких вопросов.
Его одежда растворилась, когда он приблизился к ней. Позже то же самое случилось и с ее.
Артемида затряслась от значительности его сил, по сравнению с которыми ее возможности выглядели более чем скромно.
Ашерон слишком долго находился без еды. И они прекрасно знали об этом. Когда он доходил до определенной черты, все его сострадание отмирало, а ему на смену приходили аморальность и бесчувственность.
И вот сейчас Эш был у этой черты.
Когда он схватил и прижал Артемиду к своему упругому мускулистому телу, она застонала. Его эрекция обожгла богине бедро.
— Чего ты хочешь, Ашерон? — спросила она, но одышка выдала ее притворное безразличие.
Опаляющий взгляд Ашерона обволакивал обнаженное тело богини, заставляя ее гореть еще сильнее.
— Ты же знаешь, что мне нужно, — прохрипел он на атлантском. — Я верхушка пищевой цепочки, а ты… ты просто моя еда.
Его глаза вспыхнули красным, когда он развел ее бедра.
Артемида охнула, и Ашерон уверенно вошел в нее. Богиня крепче обняла его, лаская гладкую мускулистую спину, в то время как Эш все глубже и глубже проникал в нее в таком прерывистом темпе, что у Артемиды закружилась голова.
Да, именно этого она и хотела. Именно в этого Ашерона, богиня влюбилась. Мужчина, в присутствии которого она могла быть непокорной, в то время как с остальными богами Артемиде приходилось держать себя в рамках.