Он жаждал крови. Волчьей крови.
И если уж речь зашла об этом, Зарек хотел человеческой крови. Один быстрый глоток, который успокоил бы ярость и напомнил о том, кто он такой.
Всего одна капля ее крови…
Астрид ворвалась в ванную и наткнулась на Зарека.
Он застонал, ощутив прикосновение ее теплого тела.
Не сказав ни слова, она оттолкнула его от раковины и наклонилась, чтобы достать аптечку.
— Могла бы и извиниться.
— Я с тобой не разговариваю, — отрезала девушка.
— Я тебя тоже люблю, детка.
Астрид застыла от язвительных слов Зарека и бросила злобный взгляд в его сторону.
— Ты и в самом деле животное, так ведь?
Зарек стиснул зубы. Это было все, что видели в нем люди. А он был слишком стар, чтобы что-либо менять.
— Вуф-вуф.
Девушка яростно засопела и направилась прочь из ванной, но потом обернулась к нему, глядя со злобой:
— Знаешь, я не имею понятия, откуда ты взялся, и мне на самом деле все равно. Ничто не дает тебе права причинять вред другим людям или Саше. Он всего лишь защищал меня, в то время как ты…Ты способен только запугивать.
Зарек замер, когда яростные, ужасающие образы ворвались в сознание. Видения, в которых он узнавал горящую деревню. Тела, устилающие землю. Слабые крики людей. Ярость в сердце, требующая крови…
Зарек вздрогнул, когда тело пронзила боль. Он ненавидел эти воспоминания, точно также как и себя самого.
— Однажды кому-то придется научить тебя вежливости.
Астрид повернулась и ушла в комнату.
— Да, — скривил губы Зарек. — Иди, ухаживай за своей собакой, принцесса. Ему ты нужна.
Зарек же ни в ком не нуждался.
Никогда.
С этой мыслью он направился в комнату, где проснулся.
Буря там или не буря, настало время уходить.
Зарек натянул парку на голую грудь и застегнулся. Ее тоже испортила пуля, поэтому в заживающую спину будет дуть. Ну и пусть.
Темный Охотник все равно не мог замерзнуть насмерть. В бессмертии были свои плюсы.
Приятный прохладный ветерок будет гулять по позвоночнику, пока он не найдет больше одежды.
Одевшись, Зарек пошел к двери, изо всех сил стараясь не замечать Астрид, которая стояла у теплого камина на коленях и перевязывала раны своего любимца, утешая и успокаивая его.
Эта картина причиняла Темному Охотнику больше боли, чем он мог представить.
Да, было самое время убираться.
— Он уходит.
Астрид замерла, услышав в голове голос Саши.
— Что ты имеешь в виду? Как уходит?
— Он прямо за тобой, полностью одет и направляется наружу.
— Зарек?
Звук захлопнувшейся двери был единственным ответом на ее слова.
Глава 5
Зарек застыл снаружи. В прямом и переносном смыслах. От яростных обжигающих порывов ветра у мужчины перехватило дыхание, и он задрожал всем телом.
Было так холодно, что он едва мог двигаться. Снег валил настолько плотной стеной, что Зарек не видел дальше кончика носа. Даже очки покрылись льдом.
Ни один человек в здравом уме не вышел бы сегодня на улицу.
Хорошо, что у него здравомыслия не было вообще.
Стиснув зубы, Зарек двинулся на север. Черт побери, это будет долгая, жалкая прогулка до дома. Зарек лишь надеялся, что ему удастся найти до рассвета хоть какое-нибудь укрытие.
Если нет, то через несколько часов Артемида и Дионис будут самыми счастливыми богами пантеона, а у старого доброго Ашерона окажется на одну головную боль меньше.
— Зарек?
Он выругался, услышав сквозь завывания ветра голос Астрид.
Не отвечай.
Не оглядывайся.
Но все было бесполезно. Зарек обернулся, прежде чем успел остановить себя, и увидел, как девушка выбегает из дома без верхней одежды.
— Зарек! — она споткнулась и упала в снег.
Оставь ее. Ей нужно было остаться дома, где тепло и безопасно.
Так Зарек поступить не мог.
Астрид беззащитна и он был не в состоянии бросить ее снаружи умирать.
Бормоча под нос цветистые ругательства, от которых покраснел бы даже моряк, Темный Охотник подошел к ней. Он грубо подхватил Астрид и подтолкнул к двери.
— Отправляйся домой, пока не замерзла насмерть.
— А как же ты?
— А что я?
— Тебе тоже нельзя оставаться снаружи.
— Поверь, принцесса, я спал в гораздо худших условиях.
— Ты тут погибнешь.
— Мне все равно.
— А мне нет.
Зарек удивился бы меньше, если бы она залепила ему пощечину. По крайней мере, это было вполне ожидаемо.