Зарек хотел, чтобы всего лишь один раз кто-то отнесся к нему так, словно он необходим. Как если бы она на самом деле заботилась о нем.
Ни разу он не позволял своим фантазиям завести себя так далеко.
Сегодня это случилось.
Астрид обхватила лицо Зарека ладонями и не отпускала, пока он не встретился взглядом с бледно-голубыми глазами, которые смотрели на него, словно он человек. Глазами, которые видели в нем что-то доброе.
— Ты красив, Зарек.
Ее спокойные нежные слова разрывали Зареку сердце. В нем нет ничего привлекательного. Никогда не было.
Он был ничем.
Но, глядя в драгоценное лицо Астрид, Зарек на мгновение ощутил себя чем-то большим.
Наверняка, такая женщина, как Астрид, не коснулась бы его, будь он действительно ничтожеством.
Даже во сне…
Зарек распахнул рубашку девушки, чтобы полюбоваться ее телом. Грудь Астрид была среднего размера, розовые соски затвердели и набухли, умоляя попробовать их. Округлый живот и бледная кожа манили его. Но что действительно заставило Зарека затаить дыхание, так это вид ее слегка раздвинутых ног. Влажных русых завитков между ними, обещающих подарить настоящий рай. Или, по крайней мере, что-то настолько близкое к нему, что мог получить человек, подобный Зареку.
Астрид задержала дыхание, наблюдая за хищным взглядом Темного Охотника, скользящим по ее телу. Он был настолько обжигающим, что казался настоящим прикосновением.
Зарек встал с кровати, чтобы снять брюки.
Астрид сглотнула, увидев, что он уже набух и затвердел для нее. Смуглая кожа была покрыта темными волосками и представляла собой самое мужественное зрелище, которое она когда-либо видела. Он был красив. Ее темный воин. В отличие от него, Астрид знала, что эта ночь реальна. Знала, что они не должны делать этого, потому что будут помнить все, когда проснутся.
Работа требовала оставаться беспристрастной, но Астрид не могла быть равнодушной к этому мужчине или его боли.
Она хотела утешить его любой ценой.
Никто не заслуживал жизни, которую вел Зарек. Никто не заслуживал такой ненависти и презрения. Он лег на нее и сжал в объятиях. Ощущать его вес на себе было чудесно. Астрид закрыла глаза и просто позволила его силе и мощи омывать себя, каждым сантиметром ощущая твердое и мускулистое тело мужчины.
Зарек сдавленно дышал. Ощущение ее теплого тела было самым невероятным чувством, которое он когда-либо испытывал.
Руки Астрид ласкали спину, пока он смотрел в глаза, согревающие его.
В них не было презрения. Не было гнева.
Они казались ему прекрасными.
Зарек нежно поцеловал Астрид, вбирая верхнюю губу девушки и слегка посасывая, пробуя на вкус мед ее рта.
В его человеческой жизни женщины сжимались от отвращения при его приближении. Они кричали и кидали в него, чем попало.
Зарек часто лежал ночами, пытаясь представить, каково это — прикоснуться к одной из них. Пытаясь ощутить тепло обнимающих рук.
Реальность оказалась прекраснее, чем воображение было способно нарисовать.
Прежде чем кончится этот сон, Зарек собирался заявить свои права на Астрид, раз за разом, пока они оба не станут молить о пощаде.
Астрид застонала, когда Зарек разорвал поцелуй, проводя губами и языком вниз по шее к груди. Она ощущала твердую эрекцию и мягкую мошонку, касающуюся бедра, обжигающие, близкие, и от этого девушку бросало в дрожь.
Зарек нежно обхватил грудь Астрид ладонью и провел языком по набухшему соску, осторожно посасывая и покусывая.
Она сжала голову Зарека руками и смотрела, как он стонет от блаженства. Темный Охотник выглядел так, словно ее тело было для него амброзией. Он не спешил, пробуя ее на вкус. Каждый дюйм тела Астрид получил свою долю ласк его языка и зубов. Зарек пробовал и одновременно доставлял наслаждение девушке. Казалось, он не может насытиться ею.
Ни одному мужчине до него не было позволено подобного и Астрид страшило то, что будет впереди. Несмотря на знания о том, что такое секс, ощущения были чуждыми для нее.
Но с другой стороны, именно такие чувства вызывал Зарек.
Все нимфы правосудия должны были быть невинными и целомудренными.
Ни одному мужчине не позволялось касаться их.
Астрид уже было все равно. Мать должна понять ее. В конце концов, у Фемиды было множество детей. Отцом Астрид был смертный, о котором Фемида отказывалась говорить, и никто не знал имени или положения отца Мойр.
Конечно, мать простит ей этот единственный проступок.
Разве одна ночь — это так много?
И все же, думая об этом, Астрид не могла не спрашивать себя, а будет ли когда-нибудь достаточно одной ночи с ним.