А как же иначе! Зареку всегда везет.
Теперь придется целый час слушать ворчание и жалобы пилота Майка — пожилого Оруженосца, недовольного своим заданием. Пассажирский отсек, где летел Зарек, — без окон, обитый стальными листами, надежно защищенный от солнечных лучей, — был отделен от кабины пилота целым футом прочной стали; но Зарек слышал все, что происходило в кабине, гак ясно, словно сидел на соседнем сиденье.
Это жутко его доводило. Но еще больше доставала теснота. Стоило пошевелиться — и он шмякался локтем или коленом о стенку. Но снаружи было светло, так что пришлось выбирать между тесной тюрьмой и верной смертью.
Сам не зная почему, Зарек отказался выбирать смерть.
Чертыхнувшись, он сдернул наушники, и в его уши ворвался ритмичный рокот винтов, вой свирепого зимнего ветра и голоса по рации, прерываемые треском помех.
— Ну что? Ты это сделал?
Зарек насторожился. Этот нетерпеливый мужской голос был ему незнаком.
Иметь сверхспособности удобно, но порой они чертовски раздражают. Слуху Зарека можно было позавидовать. Из своего бронированного отсека он прекрасно слышал, о чем идет речь в кабине.
О нем.
Точнее, о его безвременной кончине.
За убийство Зарека Майку предложили целое состояние. Все двенадцать часов пути из Нью-Орлеана Зарек гадал, какой способ изберет пилот: попытается ли открыть окна, чтобы его пассажира сожгло безжалостное солнце, или попросту отстегнет пассажирский отсек в надежде, что падение с высоты нескольких километров вышибет дух даже из бессмертного.
И на тот, и на другой случай у Зарека имелась в запасе парочка сюрпризов.
Однако Майк почему-то медлил.
Не-а, — проговорил он и без предупреждения бросил вертолет на левый бок, впечатав Зарека в бронированную стену. Зарек уже начал подозревать, что пилот выкидывает такие штуки просто ради развлечения.
Вертолет накренился в обратную сторону, но на сей раз Зарек был к этому готов.
Хотя, поверь мне, искушение было велико! Но, поразмыслив, я понял: не заслужил этот бешеный псих такой легкой смерти. Пусть с ним разделаются братья Кровавого Обряда — медленно и мучительно. Хотел бы я послушать, как этот выродок будет молить о пощаде — особенно после того, что он сотворил с этими ни в чем не повинными беднягами-копами!
На щеке Зарека задергался мускул — в такт быстрым, яростным ударам сердца. Ни в чем не повинными? Как же! Вспомнить только, как они на него набросились! Не будь он бессмертным — сейчас валялся бы в коме, а то и в могиле!
Снова чужой голос, прерываемый треском помех:
Я слышал от Оракулов, что Артемида выплатит Оруженосцу, который убьет Зарека, двойную премию. Прибавь к этому то, что обещал тебе за то же самое Дионис, — и... по-моему, только идиот откажется от такой награды.
Мне денег хватает. И не забудь: именно мне приходится терпеть выходки этого урода. Этот говнюк считает себя невесть каким крутым, вот посмотрим на его крутизну, когда ему голову отпилят!
В темном пассажирском отсеке Зарек закатил глаза. Фу-ты ну-ты! Да плевать ему на то, что о нем думает этот тип!
Много-много столетий назад он усвоил, что пытаться сблизиться с людьми бессмысленно.
Чем ближе к ним подойдешь, тем больнее тебя укусят.
Он сунул плеер в черную дорожную сумку. При этом снова ударился коленкой о стену и зашипел от боли. Скорее бы выбраться из этого летающего фоба!
Странно, что Совет не отправил за его головой Ника, — заметил незнакомый голос. — Ник провел с Зареком целую неделю — должно быть, теперь он просто мечтает его прикончить!
Майк фыркнул:
Они ему предложили. Но он отказался.
Почему?
Понятия не имею. Ты же знаешь Готье — он терпеть не может, когда им командуют. Не понимаю, как его вообще приняли в Оруженосцы. С ним никто, кроме Ашерона и Кириана, не умеет ладить.
Это уж точно. Этому парню лучше на зубок не попадаться — отбреет так, что жизни будешь не рад! Кстати, о работе: мне звонит мой Охотник. Так что пойду. А ты будь осторожнее с Зареком.
Не беспокойся: высажу его, а дальше не моя забота. Пусть братья Кровавого Обряда с ним разбираются. А я умотаю из Аляски быстрее, чем ты успеешь сказать «Румпельштильцхен»!
И рация со щелчком отключилась.
Зарек сидел неподвижно, прислушиваясь к дыханию пилота.
Итак, этот сукин сын решил его не убивать.
Как видно, за время полета Оруженосец отрастил себе если не яйца, то хотя бы мозги — и сообразил, что покушение на жизнь Охотника выйдет ему боком. За такую сообразительность Зарек, пожалуй, оставит его в живых.
Однако, чтобы выжить, Майку придется побегать!
И да помогут боги тем, кто явится сюда за его головой! На мерзлой земле Аляски Зарек непобедим. В отличие от других Охотников и Оруженосцев, у него за спиной — девятьсот лет тренировок на выживание в арктической глуши. Девять веков наедине с ледяной пустыней, не нанесенной ни на одну карту.
Не совсем, правда, наедине — раз в десятилетие Ашерон заглядывал сюда проверить, жив ли он еще. Но, если не считать этих редких визитов, Зарек был здесь совершенно один.
И кому-то еще непонятно, почему он превратился в «бешеного психа»!
Вплоть до последнего десятилетия он проводил долгие летние месяцы, когда смертоносное солнце не уходило с небес ни днем, ни ночью, запершись в своей хижине, без всякого контакта с внешним миром.
Ни телефона. Ни телевизора. Ни компьютера.
Только тишина, и одиночество, и стопка книг, которые он перечитывал, пока не выучил наизусть. И нетерпеливое ожидание осени, когда ночи станут долгими и Зарек сможет отправиться в Фэрбенкс, где есть магазины, открытые допоздна пивные и вообще идет какая-то жизнь.
Да ведь и Фэрбенкс вырос здесь всего полтораста лет назад, а до того многие столетия Зареку вообще не приходилось общаться с людьми.
Нескончаемые годы прожил он здесь совершенно один. Лишь изредка удавалось обнаружить вдали фигуры индейцев, но, заметив его, они бросались прочь, поскольку огромный белый человек с острыми клыками, обитающий в глуши лесов, пугал их до полусмерти. Достаточно им было взглянуть на его мощную фигуру в парке из шкуры мускусного быка — и они пускались наутек, вопя, что ужасный Иглаак пришел по их души. Суеверные дикари придумали ему имя и сложили о нем свои легенды.
Что еще? Порой навещали его ищущие приключений даймоны — из тех, кто желал похвастаться дружкам, что выстоял в схватке с безумным Темным Охотником. К несчастью, их интересовали не разговоры, а битвы, так что встречи с ними были очень недолгими. Несколько минут драки — и снова Зарек оставался один, среди снегов, в обществе волков и медведей.
Не оборотней, нет, — самых обычных зверей.
Из-за магнитных и электрических полей, создаваемых северным сиянием, никто из народа Катагари не заходил так далеко на север. По той же причине частенько выходила из строя электроника и спутниковые антенны, так что даже сейчас, в наши дни, Зарек порой был отрезан от внешнего мира. И каждый раз одиночество становилось для него пыткой. Может быть, зря он не позволил себя убить?
Но, сам не зная почему, Зарек продолжал держаться за жизнь. Еще один год. Еще одно лето.
Еще один день без Интернета.
Выживать Зарек научился. Жаль только — не умел ничего, кроме этого.
Он вздохнул, вспомнив Нью-Орлеан.
Как же полюбился ему этот город, полный огней, жизни, тепла! Город, в воздухе которого витает смесь причудливых ароматов, на каждом повороте перед тобой открывается новый вид, из распахнутых окон и дверей доносятся музыка и смех! Интересно, понимают ли нью-орлеанцы, как им повезло? Знают ли, как завидна их участь?
Но для него все это позади. Оказавшись на свободе, Зарек, естественно, натворил там дел, — и теперь нечего и надеяться, что Артемида или Ашерон еще хоть раз подпустят его к людям.
Он приговорен к вечному заключению. Можно, конечно, надеяться, что со временем и Аляска станет густонаселенным штатом, но, учитывая суровый северный климат, с той же вероятностью его отправят на Гавайи.