— Вы сделаете ей предложение, Морленд. Даже если мне придется приставить нож к вашей зад…
Амелия вскочила на ноги.
— Прошу вас, — произнесла она, преграждая Беллами путь. — Прошу, если Лили вам небезразлична…
— Небезразлична! — отрезал Беллами. — К собственной сестре я не мог бы относиться лучше.
— В таком случае умоляю, дайте ей время, чтобы осмыслить случившееся и пережить горе. Ее брат умер. И не важно, как и где это случилось. Его больше не будет в ее жизни, и это настоящая трагедия. Если Лили действительно дорога вам, утешьте и успокойте ее, вместо того чтобы говорить о мести и скором замужестве.
— Хорошо. — Беллами выдохнул. — Я больше не стану говорить об убийстве и возмездии. Но он… — Беллами указал на герцога, — просто обязан выполнить свой долг по отношению к Лили. Если он хочет заполучить Осириса, у него нет иного выбора.
Морленд отложил книгу.
— Нет выбора? Я герцог. И у меня всегда есть выбор. Кроме того, я не отвечаю на угрозы.
— А я вам не угрожаю, — возразил Беллами. — Я просто напоминаю об уставе клуба. Члены клуба, не чтущие устав, должны забыть о своем интересе к жеребцу.
И тут в голову Амелии пришла мысль.
— Но Лео мертв. Разве конь не переходит его наследнику вместе с остальным имуществом?
Беллами одарил герцога ледяной улыбкой, прежде чем повернуться к Амелии.
— Нет, миледи. Лео очень умно придумал и подписал все документы у своего стряпчего. Осирис находится в доверительной собственности, и правами на него обладает лишь человек, соблюдающий два условия: имеющий на руках жетон клуба и следующий уставу. Отказавшись выполнять свои обязательства, его светлость лишается права на обладание конем.
— Но это же абсурд, — возразил Морленд.
Амелия считала абсурдным все предприятие Лео. Ее уже начало подташнивать от разговоров о клубе «Жеребец» и его причудливом уставе.
Герцог тем временем продолжал:
— Этот ваш устав… в экипаже вы сказали, что члены клуба должны оказать материальную помощь родственникам покойного, находящимся на его иждивении. О браке даже не упоминалось.
— Но я не представляю, какую еще помощь вы можете оказать Лили. Она потеряет этот дом и все, что в нем находится. Да, она получает небольшое содержание, но оно не позволит ей жить самостоятельно. Тяжело пришлось бы любой женщине, а в ее положении… — Беллами покачал головой. — Словом, альтернативы я не вижу.
— Должна быть! — воскликнула Амелия, отчаянно желая вытащить подругу из этой трясины, порожденной чрезмерным чувством вины мистера Беллами и нездоровым желанием герцога Морленда обладать конем. — На то, чтобы завещание Лео вступило в силу, потребуется время. Никто не выбросит Лили на улицу завтра же. Кроме того, женщины благородного происхождения, подобные ей, живут самостоятельно и независимо. Не понимаю, как глухота может помешать Лили. Она всегда сможет подыскать себе компаньонку. Какую-нибудь вдову или молодую незамужнюю леди благородного происхождения, но не слишком богатую. Подобное практикуется повсеместно.
— Компаньонка за небольшую плату, — задумчиво протянул герцог, и взгляд его глаз цвета ореховой скорлупы остановился на Амелии. — Это вполне решило бы дело. Если найдется достойная кандидатка.
Вскинув голову, герцог приподнял одну бровь и продолжал сверлить Амелию пристальным и весьма многозначительным взглядом.
Ей сделалось жарко, а кожу закололо.
О нет. Только не это.
Как посмел он предположить, пусть даже и завуалированно, что она, Амелия, может стать для Лили платной компаньонкой? Подобная должность годна лишь для одиноких вдов и безнадежных старых дев. Для женщин без перспектив, семьи и дохода. Но ведь она к данной категории не относится!
По крайней мере пока.
А герцог сидел в кресле. Такой самодовольный и красивый. И его слова звучали у Амелии в ушах: «Я герцог. И у меня всегда есть выбор. А вы можете оставить свои мечты о счастливом будущем, чтобы избрать удел платной компаньонки, ибо такой мужчина, как я, никогда не выберет такую женщину, как вы».
Возникшая на пороге Лили тихонько откашлялась.
— Благодарю вас за ожидание. Я готова.
Амелия оторвала взгляд от лица герцога и с благодарностью посмотрела на подругу. Служанка заново заплела волосы Лили в косу и помогла ей переодеться в простое, но очень элегантное темно-голубое платье. А может, оно казалось элегантным лишь потому, что его носила Лили? На пороге тридцатилетия она сохранила стройную девичью фигуру и ясные карие глаза, красивому разрезу которых всегда так завидовала Амелия. Даже убитая горем она выглядела сногсшибательно. И если бы Амелии не была так противна идея брака подруги с одним из присутствовавших в библиотеке джентльменов, она от имени Лили и всей женской половины человечества глубоко обиделась бы на мужчину, хоть на мгновение усомнившегося в том, что ему выпала честь стать мужем такой красавицы.