— Спасибо, что привезли ее домой, ваша светлость, — обратился к Спенсеру граф.
Хозяин ясно дал понять, что визит окончен. Совсем как его сестра там, у дверей. Но Спенсер сделал вид, будто ничего не понял. Ведь он герцог Морленд. Его нельзя просто так выпроводить из дома. И уж если он положил глаз на что-то — или на кого-то, — он должен был сделать это своим.
— Должен сообщить вам, Бьювел, что, услышав печальную новость, мы покинули дом Бэнскома весьма необычно. Большинству представителей высшего света могло показаться, будто у нас тайное свидание.
— Так, — протянул граф, сдвинув брови. — Но ведь ничего не случилось.
Спенсер бросил взгляд на леди Амелию.
— Амелия? — обратился граф к сестре. — Ведь ничего не случилось, не так ли?
— О нет. Нет. Совершенно определенно нет! — воскликнула леди Амелия, хотя разлившийся по ее щекам густой румянец свидетельствовал об обратном.
— Так, — снова протянул Бьювел и гневно взглянул на герцога. — Люди будут судачить?
— Будут. И поделать ничего нельзя. Более того, объявление о помолвке лишь подольет масла в огонь.
В кабинете повисла тишина. Брат и сестра ошеломленно смотрели на Спенсера. А тот раскачивался на каблуках и ждал.
Леди Амелия отошла от брата и опустилась в кресло. Наконец-то она догадалась сесть.
— Прошу прощения, ваша светлость, — начала Амелия, — но ночь и так была невероятная, и сменилась она не менее странным утром. Мне показалось, вы говорили о помолвке.
— Да. О нашей с вами.
В кабинете вновь повисла тишина.
Спенсер откашлялся.
— Ничего странного. Позвольте мне высказаться более ясно. Бьювел, я делаю предложение вашей сестре.
Граф вскинул бровь.
— Вы хотите сказать, что просите ее руки?
— Разве не это я только что сказал?
— Нет, — возразила Амелия, глупо захихикав. — Вы выразились не совсем так. — Она внимательно посмотрела на Спенсера, а потом обратилась к брату: — Лоран, ты не оставишь нас на минуту?
— Оставлю, — протянул граф. — Хотя мне этого не хотелось бы. Я подожду в гостиной.
— Спасибо, — холодно кивнула Амелия. — Не думаю, что это займет много времени.
Глава 5
Амелия смотрела на герцога. Он был крепок, собран, держался величественно, как и полагалось человеку его положения. Со вчерашнего вечера в нем ничего не изменилось, и все же Амелия не удержалась от вопроса:
— Вы сошли с ума?
— Нет, — был ответ. — Нет, я совершенно здоров умственно и физически. Если вам нужны более веские доказательства, я обращусь к своему личному доктору.
Неужели он говорит серьезно?
Выражение лица свидетельствовало о том, что герцог не шутит.
— Не стоит. Позвольте перефразировать вопрос. О чем вы только думали, когда решили сделать мне предложение?
— Разве это не очевидно? — Герцог присел на краешек стола Лорана. — Ваша репутация под угрозой.
— Лишь потому, что вы поставили ее под угрозу! Между нами ничего не было. Так зачем вы заронили сомнения в душу моего брата?
— Это сделали вы, залившись краской и начав заикаться. Я лишь поступил так, как требует от меня честь джентльмена.
— Честь? О, это что-то новенькое. А хватая меня за коленки в экипаже, вы тоже руководствовались честью джентльмена?
— Это была… проверка.
— Проверка, — не веря своим ушам, выдохнула Амелия. — И что же вы выяснили для себя?
— Две вещи. Во-первых, я удостоверился в вашей непорочности.
— В моей непорочности? Вы… — О нет, она не станет подбирать слова. — Вы убедились в моей непорочности, потрогав за ногу?
— Да.
Амелия прикрыла глаза рукой, а потом провела пальцем по брови.
— Прошу прощения, ваша светлость, но вы пытаетесь сейчас сказать, что женщина для вас сродни… фрукту? Одним прикосновением вы определяете, спелый он или нет?
— Нет. — Герцог тихо засмеялся, застав Амелию врасплох. Она-то была уверена, что этот человек вообще не знает, что такое смех. — Меня убедило не то, до чего я дотронулся, а ваша реакция на прикосновение.
Амелия вспыхнула до корней волос, вспомнив свой возглас изумления и бегство в дальний угол экипажа. Но даже образовавшегося между ней и герцогом расстояния показалось недостаточно. Огонь его прикосновения надолго задержался на ее бедре, а потом распространился по всему телу. Мысли пришли в смятение, а сердце колотилось, точно сумасшедшее.
Амелия до сих пор не успокоилась.
— Вы сказали, что выяснили две вещи, ваша светлость. Могу я спросить, какова вторая?
Герцог одарил Амелию бесстыдным обжигающим взглядом.