– Действительно, очень грустная история, – сказала Сиф, целуя плечи Локи. – И она правдива?
– Да. Я спрашивал у отца, еще давно, в ранней юности, когда только услышал ее в первый раз. Он сказал, что все так и было, но он не хочет ворошить прошлое и говорить о нем, мол, альвы сделали все за него. Больше мы к этой теме никогда не возвращались.
– Не грусти, Локи, – она стала покрывать поцелуями его шею. – Это было так давно… Даже ты еще тогда не родился. А сейчас это просто баллада.
– Да, я знаю. Но ничего не могу с собой поделать, как только слышу ее, мне становится грустно. Даже не грустно, а как-то… тоскливо. И пусто. Поэтому я не люблю ее.
– Прости, что напомнила тебе о ней, – Сиф развернула его к себе и обвила руками шею.
– Да ну, – Локи легкомысленно наморщил нос. – Я скоро забуду. А ты поможешь.
– С радостью…
Сколько они так простояли, целуясь, над водопадом, она не смогла бы сказать. Наверно, долго. Пока она, переступив, не почувствовала, что от неподвижной позы затекла нога, и Локи пришлось крепче прижать ее к себе, чтобы она удержалась. «А целовать его я, наверно, не устану никогда», – подумала она, гладя его по щеке и запуская пальцы в пушистые черные волосы.
– Пойдем? – спросил он. Сиф кивнула. И переплетя пальцы, они пошли через светящийся ночными огнями сад, чтобы едва переступив через порог дома, снова упасть на кровать и жадно ласкать друг друга.
Сиф снова отдалась вся ощущениям и умелым ласкам Локи, заставлявшим ее поверить, что во всем мире никого кроме них нет. И когда раздалось громкое карканье, она даже не испугалась – удивилась.
Локи замер и поднял голову. Она, проследив его взгляд, обнаружила, что на открытом переплете окна сидит огромный черный ворон. Словно поняв, что его заметили, он распахнул крылья и снова пронзительно закричал.
Теперь Сиф испугалась. Как-то очень недобро прозвучал этот крик в ночи. Да еще так не вовремя…
Локи, недовольно сжав губы, швырнул чем-то в птицу и, когда та сорвалась с окна, сделал еще один жест. В спальне тот же час стало тихо. Ни прочих птиц, ни цикад, ни далекого шума гуляющих альвов, ничего больше не было слышно.
– Ненавижу, когда отвлекают, – сказал Локи, снова повернувшись к Сиф.
Она молча поглядела на него. Что-то произошло? Но Локи коснулся губами ее губ.
– Не думай ни о чем, – выдохнул он.
Проснулась она еще затемно от какого-то тревожного ощущения. И сразу поняла почему: постель рядом с ней была пуста. Но не успела даже взволноваться по-настоящему: лишь подняла голову, увидела Локи, сидящего на подоконнике. Он держал перед собой вытянутую руку, на сжатом кулаке сидел давешний ворон. Они не произносили ни звука, но Сиф показалось, что ас и птица разговаривают.
Она села, подтянув простыню к горлу, хотя это и было странно: стыдиться птицы.
Ворон, словно уловив ее движение, распахнул крылья, изобразил что-то вроде поклона и после того, как Локи кивнул в ответ, с шумом улетел.
Локи обернулся и, улыбнувшись, встал. Сиф с невесть откуда взявшимся страхом смотрела, как он идет мягкой поступью, грациозный, кажущийся еще более тонким и стройным сейчас, без одежды, с бледной матовой кожей, словно светящейся в темноте.
Он сел рядом с ней и, запустив руку в ее волосы, поцеловал.
– Что-то случилось? – спросила Сиф.
– Это Хугин, ворон моего отца, – сказал Локи. – Он требует моего возвращения в Асгард.
Сиф задохнулась.
– Он… Он узнал…
– Нет, это не из-за тебя, – покачал головой Локи. – Это совсем другое дело. И мне действительно придется уйти. Прости.
– А я?
– А ты останешься здесь. Учиться. Как и договаривались. И теперь тебя никто не будет отвлекать.
Сиф крепко обняла его. Локи обнял ее в ответ и погладил по спине.
– Я буду скучать, – шепнул он.
– Ты прямо сейчас уходишь? – спросила она, боясь услышать ответ.
– Вообще-то мне надо было уйти, как только ворон первый раз постучался в окно, – сказал Локи. – Но…
Она внимательно посмотрела ему в глаза. И он хитро рассмеялся:
– Я же не могу уйти, не попрощавшись с королем Вёлундом и не поблагодарив его за гостеприимство, а врываться ради этого среди ночи к нему в покои – тоже неприлично. Поэтому я уйду поутру. А поскольку до рассвета есть еще время, я думаю, мы найдем, чем его занять…
Он повалил ее на спину и навис сверху, щекоча ее лицо волосами.
– Локи, ты опять врешь, – произнесла Сиф, уже даже не спрашивая.
– Ну… Король Вёлунд нисколько бы не обиделся, если бы мои извинения ему передала ты… Но я правда считаю, что лучше сделаю это сам.
– Локи, – она укоризненно посмотрела на него.
– Но если ты так настаиваешь… – он оглянулся кругом. – Так. Куда я бросил свои штаны?..
– Нет уж, – она развернула его лицо к себе. – Раз ты так сказал, значит, так и будет.
Локи довольно засмеялся.
Утром она никак не хотела его отпускать.
– Ты вернешься сюда? – спрашивала она, наблюдая, как он, одеваясь, недовольно рассматривает себя в зеркало.
– Нет. Не скоро. Ты раньше вернешься в Асгард.
– Куда ты пойдешь?
– Отец что-то придумал… – неопределенно ответил Локи.
– Я хочу с тобой, – она подошла к нему сзади и обняла.
– Ты хотела научиться альвским секретам владения глефой, – напомнил Локи. – Нельзя хотеть всего и сразу.
– Я буду скучать… – она снова начала целовать его шею, прикусывая кожу. Локи поморщился и нехотя отстранился.
– Сиф, меня ждет отец для важного разговора… – сказал он как-то обреченно. – Мне нужно явиться к нему в подобающем виде… И настроении… Или хоть с чем-то одним… И это явно будет не настроение.
Сиф тут же отпустила его и стала поправлять одежду, сидевшую, по ее мнению, на нем безупречно. Как всегда. Локи, опустив руки, следил за ней. А потом сам не выдержал и поцеловал.
– Ты меня будешь ждать?
– Какие у тебя глупые вопросы! – хихикнула Сиф.
– Я хочу услышать…
– Буду. Я буду очень ждать тебя.
– Спасибо.
С отъездом Локи Вёлтенгард словно опустел. И Сиф удивлялась, как ей могло казаться, что тут хорошо и интересно. Ей вдруг вспомнились дни перед ее Посвящением, когда она усиленно тренировалась днем и не знала, чем заняться по вечерам, потому что Локи куда-то уехал. Оказалось, что она уже выучила все любимые песни альвов и их танцы могла бы станцевать, даже не задумываясь. Все игры, все шутки и истории, всё она уже знала, и было скучно от повторений. К ней то и дело подходили альвы, предлагая себя в компанию, но она отвечала отказом. Кроме Локи никто ее не интересовал по-прежнему.
Как ни странно, она близко сошлась с Ниэнн, которая из-за своего положения уже еле ходила, но зато с радостью делилась воспоминаниями о былых приключениях с Локи. Сиф больше не ревновала, наоборот ей было очень интересно и приятно слушать рассказы о нем, и убеждаться, что некоторые его привычки ничуть не изменились и за несколько сотен лет.
И принц Вёллен тоже частенько развлекал ее своим обществом и разговорами. Опять же – о Локи. Глядя в его зеленые глаза, Сиф вспоминала Локи, а слушая его рассказы, думала, что, пожалуй, он, не родной брат, только побратим Локи, относится к нему куда лучше, чем Тор.
– Скучаешь без него? – спросил ее как-то Вёллен.
Сиф кивнула.
– Я понимаю. У меня двое родных братьев. А Локи мне ближе всех. Даже не знаю, как так получилось.
– Да, он мне говорил, что вы для него как вторая семья, а Альвхайм он любит, как второй дом. И мне показалось, что даже больше, чем настоящий дом. Дом – это ведь место, где можно расслабиться, где ничто не должно тревожить. Где отдыхаешь душой. Я никогда не видела его в Асгарде таким спокойным и счастливым, как здесь.
– Я тоже, – согласился Вёллен, улыбнувшись какому-то воспоминанию. – Локи сам мне признавался, что здесь ему легче. Во всех смыслах. Еще в юности, когда он жил у нас как воспитанник моего отца и обучался всем премудростям владения магией. И незадолго до того, как ему нужно было возвращаться, он мне признался, что не хочет и с радостью бы остался жить здесь. А родителей и брата бы навещал время от времени. Я пошел тогда к отцу и попросил, чтобы Локи остался. Но отец запретил.