Он открыл ей сам, и у Сиф немного кольнуло сердце, когда она заметила, что за время разлуки он несколько похудел и как-то… постарел, что ли? И еще зачем-то совсем коротко остриг свои красивые волосы. Но улыбка была все та же, самая замечательная, лучистая. Однако едва Сиф сделала движение, чтобы обнять его, Локи поднял руки и сделал шаг назад.
– Погоди, – произнес он, еле сдерживая смех.
Сиф замерла, не понимая, что случилось.
– Я оценил, какое оригинальное украшение у тебя на волосах, но позволь, я все-таки его уберу. Честное слово, оно тебе не идет.
Сиф нахмурилась, все еще не понимая, а Локи, осторожно снял с ее косы клочок паутины и показал ей.
– Тебя так долго не было, что в твоих шкатулках с украшениями завелось это?
– Не знаю, – Сиф засмеялась, чувствуя, что щеки начинают краснеть. – Я в них еще не заглядывала. Я вообще еще не заходила в свои покои.
– Но ты же не будешь против, если я это всё…
– Конечно, нет!
Локи шевельнул пальцами и довольно улыбнулся.
– Вот так-то лучше. А теперь иди сюда!
И Сиф наконец-то прижалась к нему, не сдержав громкого счастливого вопля.
– Ты давно вернулся? – спросила она, когда они, устав от ласк, валялись в кровати.
– Не очень, – сказал Локи.
– Где ты был?
– В Мидгарде.
– Там что-то случилось?
– Уже нет. Уже все хорошо.
– Благодаря тебе?
– Ну… в какой-то мере…
– Локи…
– Не забивай себе голову, – перебил он, целуя ее в нос. – Это политика. Скучная и грязная штука. То, что твой друг и мой брат терпеть не может и называет «говорильней».
– То есть не опасное?
– Нет, – он с улыбкой качнул головой, снова ловя ее губы и не давая больше сказать ни слова.
Сиф хотелось расспросить его еще, но целовать его хотелось еще больше. Как же она соскучилась по нему, его телу, его запаху, его вкусу… И она стала покрывать поцелуями его шею, плечи, грудь, живот…
– Что это? – она остановилась, внезапно наткнувшись на небольшой шрам под ребрами. Раньше его не было, да и выглядел он совсем свежим. – Локи?
Он недовольно поднял голову, пытаясь понять, почему она прекратила его ласкать.
– Откуда это?
– А! Не обращай внимания! – отмахнулся он и, положив руку ей на затылок, попытался пригнуть обратно и ниже, чтоб продолжала, но Сиф вывернулась и нависла над его лицом.
– Ты же сказал, что там было не опасно!
– Не опасно, – повторил Локи, гладя ее по бедрам. – Неужели ты думаешь, что смертные смогли бы серьезно меня ранить? Так… Поцарапать. Скоро совсем заживет, и следа не останется.
– Ло… – она погладила его по шраму. – Наверно, было больно…
Локи замер, по его лицу явно против воли расползалась широкая улыбка, наконец он не выдержал и громко расхохотался.
– Что?! – Сиф попыталась приподняться, но он крепко прижал ее к себе и, перекатившись, лег сверху.
– Бесстрашная валькирия, которая сама не боится ни боли, ни ран, ни даже смерти, переживает из-за маленькой царапинки у меня на коже. Разве не смешно?
Сиф сердито ткнула его кулаком в грудь.
– Но ты-то не воин!
– Обещаю, я буду осторожнее… – пробормотал он между поцелуями.
Дальше говорить бесполезно, поняла Сиф. Может быть, потом они продолжат. Когда им надоест целоваться. Если это когда-нибудь случится.
Шрам у него исчез довольно скоро. Локи смеялся и говорил, что исключительно ее стараниями, если б она чаще целовала его, было бы быстрее. Сиф сердилась на него, но все равно при каждой возможности старалась остаться с ним наедине, чтобы поцеловать. И ревниво следила за всеми его перемещениями, а ну как он опять отправится в Мидгард и явится обратно с новой раной? И даже ее рядом не будет, чтобы его защитить. Хотя, конечно, она понимала, что такому могущественному магу как Локи защита простого воина не слишком-то и нужна. Но сознавать, что могла что-то сделать для него и не сделала, было неприятно и даже больно.
И еще было неприятно, что Локи, несмотря на то, что они наконец-то вместе после такой долгой разлуки, иногда впадал в какую-то хандру, и не всегда хватало одного поцелуя, чтобы ее развеять. Он, впрочем, не темнил, довольно быстро признался, что переживает из-за своей дочери. Оказалось, что Один за что-то на нее рассердился и приказал ей покинуть Мидгард, и теперь она снова живет на своем острове в одиночестве.
– Как в тюрьме, – говорил он. – И я ничего не могу для нее сделать. Я уже поругался с отцом. Но без толку. Теперь мне осталось только отречься от него и объявить ему войну. Но на такие радикальные меры я не готов.
– Не грусти, Локи, все наладится, – успокоила его Сиф и стала целовать. От ее поцелуев он всегда начинал улыбаться. И кажется, добилась успеха: Локи грустить перестал и больше об этом неприятном моменте не вспоминал.
Они все так же продолжали скрывать свои истинные отношения, делая вид, что не больше, чем просто приятели, связанные дружбой с Тором. Локи время от времени делал ей всякие намеки при всех, словами или жестами, больше в виде шутки, чем всерьез, по крайней мере, Сиф предпочитала понимать это как шутки, и реагировала на них именно так. Но на пиру, который Один закатил для всей асгардской знати, удержаться уже не могла.
Едва лишь заиграла музыка, Локи первый подошел к ней и громко поинтересовался, не обещала ли она кому-нибудь уже первый танец.
– Нет, – ответила она, не сдерживая радостной улыбки.
– Значит, мне повезло! – провозгласил он и повел ее танцевать.
Они протанцевали весь вечер, едва ли замечая, что в зале есть кто-то кроме них. А на следующий день Тор ей сказал:
– Я вчера впервые пожалел, что не умею танцевать.
– Почему?
– Смотрел, как ты с братом кружилась. Это было… красиво. И мне завидно было.
– Тебе? Завидно? – удивилась Сиф.
– Да. Ты же вроде как моя подруга. И тебе приходится танцевать с моим братом потому что я такой… медведь неуклюжий.
Сиф засмеялась.
– Правда же! – пожал плечами Тор. – А брат… Он все умеет делать красиво. Так, чтобы другим нравилось, особенно девк… девушкам. Хотя у него это не всегда от души.
– Что ты имеешь в виду?
– Он же притворщик. Я его знаю с рождения, и то никогда не могу сказать, когда он искренний. Вечно попадаюсь на его уловки.
– Ты считаешь, что он не искренен со мной?
– Я могу точно сказать, что он искренне хотел покрасоваться, танцуя с тобой. И ему это удалось. На вас смотрели все. А может, и мне в каком-то роде отомстить, я-то никогда не буду лучше него в танцах.
– Это не повод завидовать Локи, – с улыбкой ответила Сиф.
– А Огун еще сказал, что у вас с ним любовь.
– Что? У меня с Локи что?
– Любовь. Я так же отреагировал. Померещилось ему с пьяных глаз. Локи раньше, вон, с Идун отплясывал, вот где любовь была! Они чуть не трахались при всех посреди зала! А в спальне, говорят, ничего… Ой, Сиф, прости, я все время забываю, что при девушках об этом говорить нельзя!
И насколько искренним было его раскаяние и жалобными глаза, что Сиф громко рассмеялась в ответ.
Сиф рассказывала это все Локи, лежа поперек его кровати и сложив на него ноги. Ей было весело, она ждала, что и Локи повеселится. Но его улыбку можно было назвать в лучшем случае «вежливой».
– Сказала бы, что Огун прав, – произнес он в конце. – Что у нас с тобой любовь.
– Зачем? – удивилась она и села.
– Посмотреть на Тора. Это наверняка было бы смешно.
– Да ну, – поморщилась Сиф. – Мне смешно слушать, как твой брат рассуждает, что мы друг другу не подходим! И прятаться ото всех… Делать вид, что ничего нет, а на самом деле… Это они, дураки слепые, ничего не замечают. Ну, весело же!
– Наверное, у нас с тобой разные понятия о том, что такое весело.
– Ло! – она обняла его и стала ластиться. – Я тебе обещаю, мы расскажем. У нас же целая вечность впереди. Мы еще успеем. Правда. Правда?
– Правда. Вечность, – кивнул Локи. – Просто мне уже не терпится посмотреть на рожи брата и этой троицы идиотов, когда они наконец узнают, на ком остановила свой выбор их боевая подруга.