«Прекрати!» Холодный приказ сопровождался неимоверным усилием воли, накладывая оковы на беснующегося и алчущего крови дракона. Он преступил черту. И не собирался останавливаться на достигнутом. Ему было мало.
«Не меш-ш-шай мне, с-с-смертный! Это мои жертвы… Ты с-с-сам отдал их! Не меш-ш-шай!»
Тело по-прежнему мне не подчинялось, когда дракон довёл его до скрюченного и поскуливающего от боли Ветерана. Завидев меня, практик стихии Камня собрал последние силы, вновь облачаясь в «каменную кожу» и превращаясь в грубое подобие человека, неумело высеченного из гранита. Но это был скорее жест отчаяния. Потому что в следующую секунду его ладонь несколько раз хлопнула по арене.
– Я сдаюсь! – зло выкрикнул противник и часто закашлялся, разбрызгивая текущую изо рта кровь – наглядное доказательство повреждения внутренностей. Не жилец, если целители не окажут ему срочную медицинскую помощь. – Как там тебя?! Рагнар?! Я сдаюсь, чёрт бы тебя побрал, сдаюсь!!!
«Не смей!!! – мысленно закричал я, уловив мрачное удовлетворение дракона. – Не смей, тварь! Он сдался!!!»
«Ты с-с-сам отдал его мне, с-с-смертный…»
«Нет! Я тебе не позволю! Это против чести!!!»
«Не с-с-смей говорить мне о чес-с-сти, человек!!! Это моя добыча! Но и плачу за неё чес-с-стно!!! С-с-смотри и учис-с-сь. Это нас-с-сываетс-ся “удар дракона”…»
В мгновение ока цепи рассыпались на сотни тончайших антрацитовых нитей. И спустя всего удар сердца эти нити уже сплелись вокруг моих рук, повторяя узловатую структуру мышц неприкрытых чешуёй трехпалых когтистых лап дракона.
Замах прервался в наивысшей точке. Моя правая рука застыла в воздухе и задрожала, удерживаемая предельным усилием воли. Широко раскрытые глаза валяющегося у ног «каменщика» наполнились животным ужасом. Он судорожно дёрнулся, заваливаясь на спину, и с перепугу воздвиг перед собой небольшую стену из обломков бетона, скреплённых его волей и Силой.
Секунда, вторая, третья…
Хищно разведённые длинные когти несколько раз дёрнулись, заставляя меня почти полностью сосредоточиться на удержании взбунтовавшейся конечности. Свободной осталась всего лишь одна часть сознания, отвечающая за «метаморф». Борьба за тело закипела с новой силой и…
И я проиграл.
Небрежно взмахнув левой рукой, вселившийся в меня дух располосовал импровизированный щит Ветерана на брызнувшую во все стороны россыпь мелких кусочков. И величественно шагнул вперёд, в облако из взметнувшейся пыли. Шагнул и нанёс удар, окончательно лишая меня власти над телом.
Треугольные когти из Тьмы с лёгкостью пробили грудную клетку пытающегося встать Ветерана, напрочь игнорируя толстый покров его защиты. Наклонившись к человеку, я видел, как в переполненных ужасом глазах угасает жизнь. Видел, как вопит и мучается душа этого человека, пожираемого злым духом. Видел, как он жалобно всхлипнул и неловко упал. Видел огромную рваную дыру в груди жертвы и трепещущее человеческое сердце, зажатое в драконьей лапе…
А следом навалилась Тьма. Безмолвная. Пустая. Не имеющая ни начала ни конца, лишающая опоры под ногами и пугающая бесконечностью вечно голодной Бездны…
Я слышал зов Бездны. И не мог ему противиться. Не хотел. Она обещала забвение. И покой.
Возвращение в реальный мир произошло внезапно. Тьма отступила, оставив мою измученную душу в покое. И стыдливо сдернула занавес, обнажая… забрызганные кровью декорации нового акта. Снова кровь… Её следы были везде: растекались лужицами на полированном паркете, красовались мазками и россыпью капель на стенах, отделанных дорогим деревом и бронзой, и даже меня не миновали её отметины. Я ощущал её потёки на обнажённом торсе, руках и лице. В воздухе тошнотворно пахло бойней…
С трудом удержав подкативший к горлу комок, я на несколько мгновений прикрыл глаза и с удивлением понял, что всё это время незаметно для себя поддерживал «метаморф». Присутствие злого духа ощущалось с трудом – тысячелетняя тварь нажралась и переваривала добычу, наглухо отгородившись от меня какой-то ментальной защитой.
Напоследок я прикоснулся и к сфере внутреннего мира. Злость, негодование, праведный гнев и… разочарование. Дед вряд ли меня простит. И поделом… В голове гудящим роем заметалась сотня вопросов. А ответов не находилось.
– Надо было слушаться старших, – тяжело вздохнул я, открыв глаза и вновь обозрев обстановку комнаты, в которой находился. И практически сразу выругался: – Он был нужен мне живым, тварь!!!
Скорее всего, это был личный кабинет Лихачёва. Просторный, когда-то обставленный дорогой и изящной мебелью. Когда-то. От былого великолепия остались груды обломков, битое стекло, два десятка трупов. В том числе и труп самого Лихачёва, хорошо известный мне благодаря информации, собранной на криминальных воротил Сибирска. И кровь. Очень много крови.