Я крадусь из художественной комнаты моей сестры, пока меня не нашли. Вместо главной лестницы я поднимаюсь по боковой, зажатой между главной спальней и стеной. Это проход для прислуги, который ведет меня обратно в кухню. Оттуда я пробираюсь через весь дом, используя другие подобные скрытые коридоры. Моя мать и сестра никогда не понимали, что, сделав меня своим слугой и требуя, чтобы я играла роль, они также позволили мне изучить все ходы, давно проложенные в этом ветшающем доме.
Стена гостиной, примыкающей к кабинету моего отца, открывается на скрытых, бесшумных петлях. Я крадусь через комнату, шаги приглушены ковром. В дальнем конце я прижимаюсь ухом к стене и задерживаю дыхание. Она достаточно тонкая, и я прекрасно слышу разговоры, ведущиеся в другой комнате.
—...и ее приданым будут корабли северного плавания в Торговой Компании Эпплгейт, — говорит Джойс.
Я прикусила губу. Кораблей северных плавания больше нет. Эти воды коварны, и у моего отца был один из немногих капитанов в мире, который мог плавать по ним. Она была невероятной женщиной; я встречалась с ней всего один раз, но была в полном восторге от каждой секунды нашей короткой беседы. Она была всего на год старше меня и уже два года была капитаном корабля. Возможно, именно безрассудная молодость позволила ей проложить такой курс, на который не отважились бы даже самые закаленные, покрытые соляной коркой моряки, чтобы добраться до редкой жилы серебра.
Но даже ей повезло, как и всем нам рано или поздно. Она пошла ко дну вместе со своим кораблем, и мой отец тоже. Я не понимала, что Джойс замалчивала исчезновение моего отца. Она пытается полностью контролировать Торговую Компанию Эпплгейт, поняла я. Мои ногти впиваются в стену. Поскольку мой отец исчез, но не объявлен мертвым, она может взять контроль в свои руки без вопросов.
— Это очень интересное предложение, — говорит старый и осипший голос.
Надеюсь, оно не слишком интересно для того, кто этот человек. Потому что если он женится на мне ради кораблей, а потом узнает, что их нет, то страдать буду я. Я не сомневаюсь, что Джойс, если понадобится, придумает хитроумную ложь, сказав, что корабли пошли ко дну сразу после свадьбы. Успокойтесь, несчастье случается с каждым, — представляю, как она скажет.
— Действительно, — говорит Джойс. — Как видите, это не совсем обычный брак. Я понимаю, что по обычаю невеста должна принести свое приданое. Но я проницательная деловая женщина, и я знаю ценность своей дочери и того, что я предлагаю. Поэтому я прошу всех потенциальных женихов сообщить мне, что они готовы дать мне в обмен на ее руку.
Наступает долгая пауза.
— Моего хозяина не интересуют корабли, — говорит этот осипший, усталый голос. — Вы можете оставить их себе.
Хозяин? Значит ли это, что говорящий мужчина не мой потенциальный муж? Что за человек послал бы слугу вести за меня переговоры? Я не хотела любви, но смела надеяться на уважение. Но если этот человек даже не удосужился прийти сейчас, то как он будет обращаться со мной, когда я окажусь под его опекой?
— Тогда что твой хозяин хотел бы получить в приданое? — Джойс кажется совершенно ошеломленным тем, что кто-то может отказаться от кораблей. Хотя я слышу, как от восторга у нее дрожит голос.
— Мой хозяин — коллекционер редких товаров. Ему стало известно, что вы обладаете особым фолиантом, который он давно искал.
— Книга? — Пауза. — О, Вы служите ему. — Голос Джойса стал резче. — Я знаю, что Ковольт всегда отказывался продавать ее, но Вы найдете меня гораздо более сговорчивой деловой женщиной.
Книга... Они не могли говорить об этой книге, не так ли?
Когда Джойс вошла в нашу жизнь, она постановила, что все пережитки моей родной матери должны быть убраны из залов. Я пыталась возражать, но отец сказал мне, что это естественный поступок для новой жены. Что новая любовь не может расцвести в тени старой. Однажды ночью я пришла к нему, совершенно безутешная. Я умоляла его спасти хоть что-то, хоть что-нибудь, хоть одну вещь. К тому времени я уже потеряла воспоминания о лице моей матери. Я не хотела потерять еще больше.
Тогда он показал мне книгу. Это была маленькая, старая вещь. Все надписи, которые когда-то были выбиты на ее коже, со временем стерлись. Единственная маркировка, которую еще можно было различить, - восьмиконечная звезда на вершине горы, отпечатанная на корешке. Надписи внутри выцвели, оставив лишь неразборчивые призраки на пустых страницах.
Мой отец поклялся мне, что это была единственная вещь, которой моя мать дорожила больше всего. Единственное, что она хотела, чтобы я имела и хранила — мое право по рождению. И когда я стану женщиной, он отдаст ее мне. А пока он поклялся мне хранить тайну о важности титула. Я уверена, что это поможет Джойс не разрушить его, как она разрушила все остальное, что принадлежало моей матери.
Когда я больше всего переживала, что Джойс обнаружит книгу, я сказала отцу, что не хочу ждать. Позволь мне спрятать ее, умоляла я. Но он сказал, что я еще не готова. Тогда он отдал мне лютню, чтобы у меня было что-то от матери, утверждая, что именно на ней она пела мне колыбельные.
— Мой хозяин надеялся, что так и будет, — говорит старик. — Он уполномочил меня сделать следующее предложение: он возьмет руку молодой женщины в жены и будет заботиться о ней до конца ее или своих дней на этом смертном плане — в зависимости от того, что закончится раньше. Она никогда не будет обделена. В качестве приданого он просит только книгу. Кроме того, в знак уважения к Вашей семье он заплатит четыре тысячи кусков, когда будут подписаны брачные бумаги.
Моя судьба предрешена. Четыре тысячи кусков — это больше, чем стоит все поместье. Это один год работы торговой компании моего отца в лучшие времена. Я медленно сползаю по стене, понимая, что этот загадочный человек, который даже не удосужился прийти лично, станет моим мужем.
— Это действительно очень щедрое предложение. — Голос Джойс слегка дрожит. Я представляю, как у нее пенится во рту. — Я подготовлю бумаги, чтобы увековечить это соглашение и скрепить брак. Может, подпишем их завтра, когда Ваш хозяин сможет приехать?
— Нет нужды ждать.
— О?
— Как я уже сказал, мой господин уполномочил меня принимать такие решения от его имени. Я могу подписывать за него, и он дал мне свою печать. Он сказал, что если Вы согласитесь на наши условия, то мы немедленно завершим дело.
—Очень хорошо.
Где-то между бормотанием о лучшей формулировке соглашения и тасованием бумаг я перестаю слушать. Я прислоняюсь к стене, руки дрожат, борясь за воздух. Мир вращается с тошнотворной быстротой. Я знала, что это произойдет. Я знала это. Но теперь это реально и происходит так быстро... Я думала... Я думала, у меня будет больше времени...
— Ну вот, все готово, — объявляет Джойс, без сомнения, заканчивая подписывать мое имя от моего лица.
— Хорошо. Скажите своей дочери, чтобы она собирала свои вещи, пока Вы собираете книгу. — Снова скрежет стульев. — Мы уедем в течение часа.