– Да. Купим билеты до Лиона и – совершенно свободны. Ты еще в Германии?
– Да, осталось решить еще несколько вопросов. Отдыхай, девочка, завтра будет тяжелый день.
– Спокойной ночи. – Женя нажала кнопку и набрала еще один номер.
Трубку сняли почти сразу же.
– Привет, Олежка, ты не спишь?
– Ты же обещала перезвонить…
Женя почувствовала угрызения совести.
– У нас все в порядке. Ложись спать. Хочешь, перезвоню завтра?
– Угу, – смущенно согласился он. – Мне будет спокойней. Пока.
– Пока.
Когда они с Царевой наконец позвонили ее родителям, вымылись, покурили, попили колы из мини-бара под телевизором и устроились в кровати, было совсем поздно.
– Слушай, мы же Эдику не позвонили. – Женя подняла голову, пытаясь рассмотреть в темноте подругу.
– Человек в отпуске, сейчас отдыхает, – донеслось в ответ с другого конца кровати. – Завтра утром позвоним. Спи!
Глава 18
Наверно, все-таки было бы лучше, если б они позвонили ему вечером. Хотя, неплохо изучив Эдика за время работы в «Эдвилоне», Женя была уверена, что тогда он бы нашел другой повод для выволочки. Глядя на покрывающуюся красными пятнами Цареву, которая уже минут пять молча стояла, прижав к уху трубку телефона, она малодушно порадовалась, что не ей приходится сейчас выслушивать разгневанного босса. Наконец, пробормотав что-то утвердительное, Царева опустила трубку на аппарат и рухнула на стул.
– Надо полагать, «ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать». – Женя вопросительно взглянула на подругу.
– «И в темный лес ягненка поволок», – устало закончила та фразу. И вдруг хихикнула: – Представляешь, говорит: сижу я на горе, а тут звонит Жак Бувье.
Женя тоже рассмеялась:
– И что?
– А то, что месье Бувье, позвонив в отель через пять часов после нашего предполагаемого вылета, выяснил, что мы там не появлялись. Он залазит в Интернет, чтобы посмотреть, где находится наш самолет, и выясняет, что он направляется в Токио. Бувье звонит Эдичке и так с придыханием сообщает, что самолет с девочками угнали террористы и теперь они летят в Японию. Ах, что же делать ему, бедному и несчастному, ведь он забронировал номер в отеле на свою кредитную карточку. Эдичка ему ласково предлагает еще раз проверить местоположение самолета и клятвенно обещает возместить все расходы. В общем, все шесть часов, что мы сидели в аэропорту, они пытались разыскать наш самолет в мировом воздушном пространстве. – Они обе повалились на кровать и весело захохотали.
– Понятно, у Эдички опять спровоцированы критические дни. Пусть побурчит. – Отсмеявшись, Женя поднялась с кровати и принялась расчесываться. – Собирайся, позавтракаем – и гулять.
– Угу. – Царева принялась натягивать колготки. – А здорово все-таки, что рейс в Париж в пятницу, а в Лионе нам нужно быть только в понедельник, правда? Поднимемся на Эйфелеву башню…
– Над головой беспечных парижан, – хмыкнула Женя. – Пойдем.
Первое, что поразило Женю на утреннем Монпарнасе, – это толпы ярко одетых разноцветных старичков, которые, нацепив ботинки с роликами немыслимых кислотных расцветок, радостно гоняли по тротуару и на круглой площадке в центре бульвара. Засмотревшись на этот аттракцион, она даже случайно наткнулась на огромного негра, не заметив его.
– Пардон, мадам. – Негр ласково улыбнулся и вежливо посторонился, уступая ей дорогу.
Царева, открыв рот, шагала рядом. Они переглянулись и решительно направились в здание железнодорожного вокзала, находящееся прямо на бульваре.
Следующим ударом для Жени оказались огромные урны-пепельницы, стоящие почти у каждой кассы на вокзале. Она с восторгом закурила и огляделась по сторонам. Надо же, а народ одет совсем не богато. Даже, скорее, как-то безразлично, что ли. Правда, может быть, на поездах у них ездят совсем уж простые смертные? В конце концов, купив билеты, они в радостном предвкушении оправились гулять по Парижу.
К концу дня, изрядно уставшие, но все равно довольные, они добрались на метро до Лувра и направились пешком к Эйфелевой башне вдоль набережной Сены. Башня, которая, как им казалось, должна была находиться совсем рядом, оказалась достаточно далеко. Когда наконец они добрались до нее, стало довольно темно. Прямо на подходе к башне на большом пустыре, где почему-то оказался лишь один фонарь, их настигла стайка чернокожих парней лет шестнадцати на роликах. Что-то громко выкрикивая, они окружили подруг и стали медленно приближаться. Царева по привычке громко ойкнула и стала опускаться на землю. Женя же, учитывая опыт прогулок по вечернему Парижу, приобретенный днем ранее, схватила ее за руку и пробормотала сквозь зубы: