– Алекс, я твой друг, помнишь?
– Помню. Поэтому я тебя прошу: уходи.
– Я-то уйду, а ты что делать будешь? Выдавливать себя по капле?
– Это я ее чуть не убил, понимаешь? Не Бес, не сектанты – я!
– Полагаю, мы говорим о Евгении. И что теперь? Ты был молодцом, она – тоже. А теперь, ребята, получите главный приз – расставание навсегда.
– А вдруг когда-нибудь…
– Ты ударишь по дереву, с него упадет яблоко и ударит по ней, да?
– Это глупо.
– Вот именно! Слава богу, дошло!
– Ладно, дело не только в этом.
– Я знаю, Тор. И знаю, что, сколько я тебя помню, ты избегал этого. Я понимаю – страшно. Но у тебя уже нет выбора. Во-первых, ты никогда не был трусом и не простишь, если изменишь себе. Во-вторых, ты уже другой и не сможешь жить по-прежнему. И в этом виновата она. Честно говоря, я жалею об этих переменах, но понимаю, что это неизбежно.
– А если я смогу…
– А ты этого хочешь? Ты же всегда делаешь то, что хочешь.
– Да, похоже, у меня нет выбора, – грустно хмыкнул Алекс. – Придется делать то, мне хочется. Ну что ж, скоро новогодние праздники…
Новый год на самом деле был не за горами. Весь «Эдвилон» находился в радостном ожидании традиционной корпоративной вечеринки, тем более что в этом году боссики решили дополнить ее торжествами по поводу дня рождения компании. На самом деле если и стоило отмечать знаменательную дату создания «Эдвилона», то, скорее, в августе, а не в декабре.
Факт этот Женя обнаружила после трехкратного прочтения и внесения правок в историю фирмы, которую составила Элла. Однако что значат какие-то четыре месяца, когда можно сэкономить столько средств! Эдичку понять можно: и праздника хочется, и денег жалко. Весь «Эдвилон» ехидно посмеивался над прихотью боссиков, но праздник ожидали с неослабевающим интересом.
Последний рабочий день перед новогодней вечеринкой для Жени закончился довольно поздно. Долго «прогоняли» презентацию, пытались совместить ее с выступлением ведущих, обнаружилась масса, как оказалось, значительных деталей, на которые раньше никто не обращал внимания. Наконец, Элла громко захлопнула свой ежедневник и устало возвестила об окончании подготовительных работ.
– Вы поймите, Женечка, все равно что-нибудь «вылезет» во время праздника, – больше себя, чем Женю успокаивала она. – Как говорит мой разлюбезный братец Эдуард Георгиевич: идеальное – враг хорошего. Главное в нашем деле – вовремя остановиться с улучшениями. Все, по домам! – Она решительно запахнула на груди норковое манто и направилась к двери.
Темнота на улице была густой и беспросветной. Как гуталин. Женя поежилась и нерешительно оглянулась. Так и есть: похоже, ребятки из соседней школы наконец добрались и до двух оставшихся фонарей, которые еще вчера хоть чуть-чуть, но освещали дорожку в парке. Эх, Алекса бы сюда с его кошачьими способностями! Ага, и «ягуар», невесело усмехнулась она собственным рассуждениям. Ладно, не утра же здесь дожидаться!
Накинув капюшон, Женя медленно двинулась в глубь парка. Ей удалось преодолеть почти половину пути, когда громкий шорох за спиной заставил ее подпрыгнуть на месте. Крепко вцепившись в постоянно сползающую лямку рюкзака, она бросилась бежать, не разбирая дороги.
Достигнув ярко освещенной остановки, Женя, не останавливаясь, заскочила в подъехавший автобус и рухнула на свободное сиденье. Вот идиотка! Подумаешь, шевельнулось там что-то! Наверняка какая-нибудь кошка-доходяга дернулась. Надо ж быть такой трусихой! А с сапогами теперь что делать? За ночь точно не высохнут.
Ругая себя последними словами, она вышла из автобуса и решительно направилась к дому по кратчайшему пути. Дойдя до тайной тропки, где первый раз встретилась с Никитой, иронично скривилась: права была Аделаида, славный лейтенант – это одна большая ходячая проблема. Может, хоть теперь он оставит ее в покое? Хруст ветки за спиной заставил ее вздрогнуть и ускорить шаг. Однако далеко уйти не удалось – кто-то грубо схватил ее за плечо и сильно швырнул к стене арки. Пролетев пару метров, Женя больно ткнулась головой о выступающий кирпич.
Сговорились они все, что ли? Сколько можно бить бедную голову? Она решительно выпрямилась и уже повернулась к обидчику, как тот, обхватив рукой ее шею, снова пригвоздил к стене.
– Ну что, сволочь, попалась? – Голос напавшего был визгливым и тонким, почти женским. Он достал из кармана вторую руку, и Женя содрогнулась: в свете непонятно откуда взявшейся луны блеснуло лезвие ножа. – Теперь не будешь стучать, просто нечем будет. – Он радостно засмеялся.
– Стучать на кого? – сдавленно поинтересовалась она.
Мужчина с женским голосом ответить не успел, так как сам неожиданно был поднят в воздух и, преодолев несколько метров, с отвратительным кваканьем шмякнулся о противоположную стену арки.