Глава 8
Странно, грустно и интригующе быть от другого человека так близко и одновременно так далеко. Странно знать его тело, ощущение чуть жестковатых волосков на груди под своими руками, знать, как он дышит во сне, и в то же время делать вид, что вы лишь добрые знакомые, которых связывает только легкая симпатия и пока еще робкое желание чего-то большего.
Странно, глупо и смешно надеяться и мечтать. Мечты — удел слабых. Лиза отвела взгляд от иллюминатора, беззаботные облака словно взбитые сливки или фантазии ребенка, воплощенные в ярком рисунке, парили в небе. Все это действовало умиротворяюще, но ей нужно было спускаться на землю.
— Еще минут 5 и я закончу, — сказал Алексей, подняв голову от ноут-бука, — Обязательно нужно дочитать один контракт и дать ответ по нему. Извини, что не уделил тебе ни минуты во время полета.
— Ничего страшного, улыбнулась Лиза, — Дела — я понимаю.
Корнилов кивнул и снова погрузился в чтение, а она вызвала предупредительную стюардессу, получила стакан свежайшего грейпфрутового сок и опять отдалась своим мыслям.
Интересный мужчина в красивом интерьере: светлое дерево, молочная кожа салона бизнес-джета, легкий запах табака, кофе и чего-то неуловимого. Алексей читал и по ходу то хмурился, то едва улыбался — Лиза уже научилась угадывать его улыбки. Ей нравилось быть рядом с ним, наблюдать за ним и ни капли не огорчало то, что Корнилов не мог уделить ей внимания, как он это называл. Лиза не считала вниманием простые разговоры и была слишком самодостаточна, чтобы без этого внимания обойтись.
Последние несколько дней Лизу не отпускал вопрос о том, что же такое произошло в Японии, что Корнилов, словно раздваиваясь, то будил в себе воспоминания о прошлом с изощренной жестокостью, прежде всего, к самому себе, воскрешая сцены из «японской» жизни, то отгораживался от всего, что хоть как-то было связано с этой страной.
— Такой же лицемер, как и я, — усмехнулась своим мыслям Лиза, — Или такой же несчастный человек, как я. А, может, мы оба ненормальные, страдающие раздвоением личности?
— Господин Корнилов, пилот просит отключить электронные приборы. Самолет заходит на посадку, — сказала подошедшая стюардесса. Алексей захлопнул ноут-бук, снял очки и довольно потянулся.
— Не видела тебя в очках, — сказала Лиза.
— Старовато выгляжу? — сощурившись, спросил Алексей. Слова Лизы неожиданно задели его, Саюри ненавидела, когда он носил очки, говорила, что Алексей становится похож на чьего-то папу или даже дедушку, а он и хотел бы не раздражать девушку, но просто физически не мог подолгу носить контактные линзы. Но, чтобы не ссориться с будущей невестой, терпел сухость в глазах и маялся в контактных линзах, а потом даже привык не обращать внимания на дискомфорт.
— О, Боже! Конечно, нет! — звонко рассмеялась Лиза. — Ты в них похож на сексуального профессора из какого-нибудь классного американского университета. Мне нравится! Тебе еще нужен твидовый пиджак и пуловер.
— Ну в Марбелье я в твидовом пиджаке далеко не уйду, — расслабился Корнилов.
— Но тебе бы пошло, поверь моему экспертному мнению, развеселилась Лиза.
— Верю, — согласился Алексей. — Лиза, скажи, а тебе нравится то, чем ты занимаешься? Ты ведь финансист по образованию, — Корнилову казалось странным занятие девушки. В его окружении женщины были просто женами, Катя у Сергея, конечно, лихо управлялась с юридическими вопросами холдинга, но, как оказалось, жена друга — это отдельный разговор.
— Да, финансист, я даже кандидатскую защитить успела. Только не думай, что я говорю это с каким-то пафосом, просто профессия и то, чем тебе нравится заниматься, — это немного разные вещи. Есть счастливые люди, у которых профессия и любимая работа совпадают, но я тоже не жалуюсь. На первый взгляд, моя работа — сплошной праздник, но на самом деле все немного по-другому. И в ней много финансовой составляющей — анализа, расчетов. Ну а еще, конечно, мода, тенденции. Этому сложно научиться, это надо чувствовать и любить. Кстати, ведь только в России считают, что байер — почти пустое место, а во всем мире — это серьезная и самостоятельная единица бизнеса по продаже одежды, тем более, luxury одежды. На байера даже учат в колледжах, я вот тоже училась в колледже Парсона в Лондоне. А вообще мне моя работа нравится. Здорово понимать задолго до сезона, что будет на пике моды, потом видеть, как у покупателей, вернее, у покупательниц загораются глаза в нашем магазине, как они потом довольные «выгуливают» наши вещи.
— И ты ездишь на все эти модные недели? Сидишь в первых рядах? — поинтересовался Алексей, он вдруг подумал, а что будет делать Лиза, когда «Весну» закроют и начнут готовить к сносу.
— Езжу, конечно, только не сижу в первых рядах — это места для редакторов журналов, чьих-то жен и дочерей, — с усмешкой ответила Лиза.
— А тебе бы хотелось? — спросил Алексей.
— Что? Стать редактором — вряд ли, у меня нет писательских способностей, а становиться чьей-то женой — слишком большая жертва за место в первом ряду. Мне нравится моя свободная жизнь.
— Слушай, а ты могла бы как-нибудь взять с собой на эти показы мою маму, она всегда хотела посмотреть, только вот компанию найти не могла. Она дружит в основном со своими старыми подружками по дипкорпусу, а их не назовешь завсегдатаями модных тусовок.
— С удовольствием, — легко согласилась Лиза. Ей было интересно познакомиться с родителями Алексея, хотя она и страшилась этой встречи. — А твоя мама, какая она? — немного помедлив, спросила девушка.
— Знаешь, как я говорил в детстве, моя мама лучше всех. И это правда, — Алексей улыбнулся совсем не той улыбкой, что она видела в Москве. — Я тебе уже говорил, мама была и остается для нас с сестрой самым близким человеком. С виду она такая настоящая дипломатическая жена: немного холодноватая и как из учебника по этикету, но на самом деле мягкая и все понимающая. Мама вообще искусствовед по образованию, училась в аспирантуре, когда с отцом познакомилась, бросила учебу и уехала с ним, его тогда в Канаду каким-то младшим сотрудником посольства назначили. Так она всю жизнь его интересами и живет. — Алексей закончил фразу и поймал себя на мысли, что и Саюри, не прервись ее жизнь так внезапно, тоже жила бы лишь его интересами. Раньше это казалось нормальным, а сейчас почему-то стало раздражать.
— Ты знаешь, когда я была младше, я бы что угодно отдала за такую маму, — почти шепотом произнесла Лиза. Алексей подумал, что уже второй раз слышит от девушки такие вот неявные сожаления по поводу взаимоотношений с матерью. Ему стало жаль Лизу, семья была абсолютной и постоянной величиной в жизни Корнилова и, переболев отчаянием и затворничеством, он больше всего хотел восстановить отношения с родными.