— Ладно, — тяжело вздохнула, игнорируя вопрос мастера Ивао.
Меня ободряюще хлопнули по плечу и, оставив коней на полянке, мы двинулись в чащу леса на поиски ещё живого мяса. Вообще сам процесс подготовки к охоте продлился больше, чем сама охота. Поначалу мы искали подходящее дерево, чтобы впоследствии изготовить самодельный лук и стрелы. Это для меня было самым сложным. После того, как необходимое оружие было изготовлено, я начала учиться стрелять из лука. Надо отметить, с луком и стрелами общий язык я нашла быстрее, чем с кинжалом в процессе метания.
Как назло, отыскать оленя нам удалось быстро. Почему не кабан или какой-нибудь другой дикий зверь, которого подстрелить не жалко, как будто в этом лесу одни олени обитают!?
— Целься в голову, — подсказал магистр. — Тогда животное умрёт сразу и без мучений.
Скривилась, но ничего не ответила, вместо этого:
— Оставьте меня, пожалуйста, — и снова вышло жалко, слишком тихо для будущей воительницы, коей мне предстояло стать. — При вас я не смогу сконцентрироваться.
— Хорошо, — понимающая улыбка и меня оставляют в одиночестве.
Бедное животное, ничего не подозревая, жевало зелёную травку, а я сидела, притаившись в кустах. Вдох-выдох. Придётся очень постараться, чтобы сразу попасть в голову и не мучить животное. Дрожащими руками натягиваю тетиву, целюсь и не решаюсь до последнего. Не могу! Хочется подняться и убежать, а лучше специально спугнуть оленя, чтобы тот успел скрыться. Мастеру наврать про то, что не успела подстрелить, но я понимаю, что если не смогу убить сейчас, никогда не смогу. Мне необходимо научится выживать в любых условиях!
Эмоции в сторону. Это всего лишь наш ужин… Даже звучит мерзко. Внутри бушуют противоречивые чувства, будто убиваю человека с душой, хотя у животных тоже имеется душа. Почему-то в этом не сомневаюсь… Ещё один вдох, задерживаю дыхание, посильнее натягивая тетиву и на выдохе, прицелившись в голову животного, позволяю себе выстрелить из лука. Стрела стремительно достигает своей цели и олень падает на землю замертво. Торчащая из головы животного стрела напоминает мне о том, что несколько секунд назад олень был ещё жив.
И уже не сдерживая эмоций, чувствую, как хлынул поток слёз из глаз. Всхлипываю, когда поднимаюсь и выхожу из кустов, чтобы направиться к оленю и со всей силы выдернуть стрелу из головы. Дрожащими пальчиками глажу вытянутую мордочку зверя. Не мучился. Это единственное, что не даёт чувству вины извести меня окончательно.
— Прости… — сипло шепчу, поглаживая мёртвое животное. — Прости меня…
Сейчас, вытирая солёные слёзы со своих пухлых щёк, я возненавидела себя и прокляла мастера. Не по-настоящему, а так, чтобы отвести душу, но от этого почему-то не легче. Олень мёртв, дело сделано, охота закончена, только я есть тушу сегодня не буду. Пожалуй, останусь голодной или перекушу ягодами.
— Молодец, неофитка, я не сомневался! — похвалил мастер Ивао, увидев меня с тушей, которую я волочила по земле.
Когда мы разделывали оленя, на мне лица не было. Плакала, стараясь спрятать слёзы от магистра, незаметно отворачиваясь и вытирая их. Когда ужин был приготовлен, опять же мной с помощью мастера Ивао, я просто-напросто отказалась употреблять мясо. Ненадолго, но сейчас пока была не готова, вспоминая оленя, который хотел жить. В чём же его вина? Ведь я тоже жить хочу, но на меня никто не охотиться, чтобы убить…
— Прекратите заниматься самоедством, неофитка, — укоризненно покачал головой мужчина, сидевший у костра и поедающий оленину. — До Авинтона ещё три дня пути, вы должны поесть!
— Можно вопрос? — внезапно спросила я.
— Ты уже его задала. Спрашивай, — разрешил мастер.
— Почему иногда вы обращаетесь ко мне на «ты», а иногда возвращаетесь к «неофитка» и к уважительной форме «вы»?
— Когда я спокоен или хочу вас чему-то обучить, я обращаюсь к вам, неофитка, так, как и полагает обращаться взрослому, древнему магистру смерти, — дал ответ он. — Когда взбешён или раздосадован, обращаюсь на «ты». Теперь ешь!
— Вы сейчас раздражены? — уточнила я, улыбаясь.
— Ещё как, — подтвердил мастер Ивао. — Путь долгий, на одних ягодах ты не продержишься, несмотря на то, что слопала уже целую корзину!
И вправду, а я и не заметила, как съела всю черную ежевику из плетеной корзинки. Такая большая и сладкая не росла в моём мире.