— Время пролетит быстро, ты же знаешь.
— Знаю, — крепко целует, а потом я провожаю его взглядом.
9
Неделя летит с бешеной скоростью. Учёба сменяется работой, детским домом, а затем снова учёбой и тренировками. Домой заезжаю только поспать. На самом деле, я даже благодарна Марку, что он оставил водителя, потому что между пунктами я хотя бы отдыхаю, развалившись на заднем сидении.
— Чем занимаешься? — спрашивает Словецкий, когда мы созваниваемся.
— Марк, ты же знаешь.
— Нет, я же сказал, что не буду отчёт требовать.
— Вот появилось время свободное, еду к Людмиле Павловне, — не особо верю, что Марк не в курсе. — Чай попьем, посекретничаем. Посмотрю, вдруг ей помощь нужна.
— Ты моя добрая душа, всем бы помогла. Отдыхать не пробовала сама? Дан, я, правда, беспокоюсь.
— Родной, мне двадцать лет. Это нормальный ритм.
— Сейчас — да. Лишь бы со временем не выгорела.
— О нет, рядом со мной такой пожар, — отшучиваюсь. — Не даст потухнуть.
— Ладно, — смеётся Словецкий. — Не заводи. Мне ещё работать, а одного сладкого голоска уже достаточно.
— Обнимаю и целую.
— И я тебя.
Водитель останавливается у нужного дома, и я забираю пакет со всякими вкусностями и дорогим чаем, который, я знала, любила Людмила Павловна.
— Здравствуйте, — улыбаюсь преподавательнице.
— Даночка, здравствуй, рада тебя видеть в неформальной обстановке, проходи.
Вхожу в большую трёхкомнатную квартиру, и у меня возникает ощущение, что время отмотало лет на тридцать назад.
— Ты не обращай внимания на квартиру. Она не видела ремонта с момента покупки, — оправдывается Людмила Павловна. — А марафет наводить мне некогда.
— А я вам в этом помогу! Ставьте чайник, я купила ваш любимый чай, десертов набрала.
— Ну что ты, деточка, брось. Тараканы не бегают, уже спасибо.
Да, конечно, ей было не до уборок. Почти всё время она проводила в университете, да частных школах. Не из-за денег, нет. Ей просто хотелось передать всё своё мастерство, передать и научить.
— Отказы не принимаются! — радостно сообщаю я.
Кухня, спальня, ванна с туалетом — всё старой проектировки, со старым дизайном.
— Ну, рассказывай, что тебя мучает, — по-доброму говорит преподавательница. — Я всё вижу. Дела амурные не отпускают?
— Неа, — отрицательно качаю головой.
— Ну что не так то? Ты его не любишь? Он тебя?
— Я, кажется, люблю его. И он, вроде, тоже меня. Но мы такие разные, — почти шёпотом говорю, словно где-то здесь под столом спрятался Словецкий и вот-вот выпрыгнет.
— Это нормально. Противоположности притягиваются, — пожимает плечами женщина. — Вот представь. Вот была бы ты со своим Леоном, вышло бы что-то путное? Вряд ли, вы оба творческие, стихийные, воздушные. Раз ты говоришь, разные, мужчина, выходит, серьёзный?
— Очень, — отпиваю чай, вспоминая важный вид Словецкого. — Мы во всём разные. И возрастом, и социальным статусом.
— И что? Для счастья, моя девочка, как и для творчества, нет преград. Есть лишь отговорки, вот о них ты сейчас и говоришь. Да и потом, когда мужчина любит, ему вообще без разницы и на статус, и на возраст, и на всё.
— Ему и плевать, — улыбаюсь я.
— Что тогда не так?
— Он очень ревнует меня. Не доверяет.
— Вот как, — женщина удивляется. — Доверие со временем придёт, моя девочка. Если он старше, то, возможно, его предавали. Порой после предательства очень сложно снова научиться доверять. Не всем дано быть такими сильными, как ты Даночка, чтобы после всех событий продолжать смотреть на мир с широко распахнутыми глазами и так жадно жить.
Наворачиваются непрошенные слёзы. Как же она была права.
— Ну перестань, будет тебе. Говорю, что вижу. Чем старше мы, тем более недовольными становимся. Забываем радоваться мелочам, смеяться и помогать, просто творить добрые дела. Уверена, он нашёл в тебе всё это, потому что в нём самом кто-то убил это.
Да, возможно. Марк не хотел говорить о прошлых отношениях, резко прерывая разговор.
— А вы?
— А что я? Я была молода и глупа в своё время. И некому было подсказать. А сейчас мне его не найти, даже чтобы поговорить просто и попросить прощения.
— А как его звали?
— Фёдор. Новин Федечка, — с теплотой говорит Людмила Павловна, погружаясь с улыбкой в воспоминания.
Людмила Павловна рассказывает о нём, потом мы ещё болтаем об учёбе, о предстоящем конкурсе, а затем я наставиваю на уборке. Три часа проходят в мойке полов, всех поверхностей от пыли, сборе мусора, но когда время показывает девять вечера и я выезжаю от преподавательницы, мне всё же звонит Марк.