— Кстати, Макс отзвонился, всё хорошо, там началась проверка. Думаю, твоему Боре вообще сейчас не до этого, но сегодняшние результаты тоже передадим, и, Артём, останешься? Или отдыхать поедешь?
— Останусь, — не знаю, как он сдерживал эмоции, но по его лицу ничего было не понятно.
— Я быстро.
В быстром темпе собираюсь, скидывая вещи в сумку на случай, если я не приеду.
— Вик, Артёма мы накормили. Если что, всегда звони.
— Хорошо, мам, — бурчит подружка.
И мы со Словецким уезжаем к нему. В дороге Марк рассказывает что-то о работе, а я ему о Фёдоре Николаевиче, о том, что хочу познакомить его с Людмилой Павловной и вообще обо всём на свете. Встреча с Яном напрочь выветривается из моей головы. Особенно хорошо это забывается, когда горячие губы Марка клеймят, напоминая, что я — его.
К себе я, естественно, не еду, а ночую у Словецкого. С утра сбегаю в душ и готовлю нам кофе и завтрак. И в тот самый момент, когда Марк зажимает меня на кухонном столе, экран моего телефона загорается, оповещая о сообщении от неизвестного номера, где красуется: "Не выходишь из головы после нашей встречи, хочу тебя снова и снова, моя Даня". И это видит и Словецкий, который каменеет прямо под моими руками.
— Это что? — удивительно спокойно спрашивает. Лучше бы орал.
— Ошиблись, наверное, — а вот мне спокойствие даётся с трудом.
— Ты серьёзно? Там имя твоё.
— Марк, — закрываю лицо руками, тяжело выдыхая. — В общем. Вчера, пока покупала Артёму игрушки, встретилась со старым неприятным знакомым.
— С каким? — смотрит в упор с таким видом, что мне даже дышать страшно.
— Учились в параллельных классах в последний год. Он перевёлся. И… У меня с ним никогда ничего не было, но он хотел. Кошмарил меня весь год, доводил, но я стойко радовалась жизни. И вчера он увидел меня, решил поговорить, звал поужинать. Я сказала, что у меня есть мужчина, а он вот, — машу в сторону телефона. — Марк, я вчера весь день была с Артёмом, если не веришь, спроси у него. Я в торговом центре была от силы двадцать минут.
— Почему не рассказала? — всё также суров и зол Словецкий. — И откуда у него номер?
— Чтобы этой бури избежать. Тем более, что для меня эта встреча ничего не значила. Забыла о нём дома уже. А номер я со школы не меняла.
Словецкий молчит. Затем вообще отходит. Спрыгиваю со стола, идя следом. Обнимаю со спины, цепляясь, как клещами.
— Марк, клянусь, он просто придурок, слышишь? Марк, поговори со мной. Марк!
Смотрю на него полными слёз глазами. Серьёзно? Из-за этого мы сейчас будем ругаться?
— Собирайся, нам пора, — холодно выдаёт он, а меня разрывает на маленькие кусочки.
— Нет, я никуда не поеду, пока ты не станешь прежним! — стираю быстро постоянно возобновляющийся поток слёз. — Я себе весь день места не найду.
Начинаю хаотично целовать его, цепляясь дрожащими руками за его плечи. Чувствую, как внутри поселяется холод, и трясёт не только руки, а меня всю. Утыкаюсь носом в его грудь, пытаясь успокоиться. Марк, кажется, понимает, что мне не совсем свойственно такое поведение, и, наконец, оттаивает хоть немного. Кладёт руку мне на талию, целомудренно чмокая в волосы.
— Тихо, успокойся, — нежно гладит по спине. — Чш-ш-ш. Я тебя всё равно никому не отдам. В следующий раз расскажи мне сразу.
Меня хватает лишь на кивок.
— Хватит, — Марк поднимает моё лицо, целуя нежно и сладко. Я чувствую, что его не до конца отпустило, но всё же он смягчился.
— Я люблю тебя.
— Люблю, — кратко отвечает он.
Мы всё же выдвигаемся в университет, и я попутно звоню Вике, чтобы узнать как их дела, а Марк после заносит номер Яна в чёрный список. Перед выходом из машины Словецкий заглядывает в глаза, прося позвонить сразу, если этот придурок вздумает объявиться.
Занятия проходят, как в тумане. Какое-то неприятное ощущение сидит глубоко внутри, но я всё списываю на нервы. Марк ведёт себя, как раньше, но мне всё равно кажется, что что-то не так.
В субботу приезжаю домой, чтобы выучить уроки на неделю, а в ночь уехать с Марком в его дом. В клуб меня отвозит водитель, так как у Марка какая-то встреча. Расстраиваюсь, но стараюсь держаться. Вечером он пишет, что сам заедет за мной, но немного задерживается. Выхожу на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Чуть поодаль выхода стоит незнакомая машина, на которую я не обращаю внимания, привычно закрывая глаза и опираясь на стену.
— Здравствуй, Даня, — слышу знакомый голос и холодею. Собираюсь уйти, но он тормозит меня.
— До свидания, Ян. Убери руки.
— Давай поговорим, прошу, — начинает целовать мои обледенелые конечности, а мне противно. Вырываюсь, но этот придурок сильнее.