— Дан, я очень виноват перед тобой, — очень тихо начинает Марк. — Что мне сделать, чтобы ты меня простила?
Я беззвучно начинаю плакать, что тоже улавливает Словецкий.
— Маленькая моя, не плачь, прошу тебя, — его тон до безумия виноватый. — Почему ты мне не рассказала всё? Про то, что он пытался в школе…
Откуда он узнал?
— Я ночью приезжал, мне Вика рассказала.
Вот жучка, и молчала ведь.
Но я словно забыла, как говорить. Не могу выдавить из себя ни слова.
— Дана, девочка моя, поговори со мной. Можно я приеду? Спустишься ко мне?
Молчу и на это, впадая в новую истерику. Поняв, что вряд ли я смогу с ним говорить, я разрываю связь, утыкаясь в подушку, чтобы спокойно проораться. Вика приходит почти сразу, крепко обнимая меня.
— Прости, я рассказала. Он очень сожалеет, Дан.
Я знаю. Только мне не легче. Оживают воспоминания со школы, злой взгляд Марка и страх потерять его.
Через час в квартиру звонят, и я напрягаюсь, но это оказывается доставка. Цветы. Много цветов, кольцо в красной коробочке. Купить меня решил?
— Ух ты! — улыбается Вика. — Какая красота!
— Ага, красиво покупает.
— Да ладно тебе. Любишь ведь. Сама говорила, что будешь терпеть.
— Да. Люблю. Но всё равно больно.
Вечером выбираемся погулять с мелким, который не должен сидеть дома из-за того, что я решила жевать сопли. На улице хоть и очень свежо, но всё равно комфортно. Совсем скоро выпадет снег, и заметёт всё плохое. Вика всё же побаивалась, но я была уверена, что без охраны нас не оставили. Пьём с Викой кофе, играем с мелким в догонялки, заходим в какой-то необычный магазин, где я покупаю Тёмке мягкую игрушку. У него была одна — плюшевый медведь, которого купила Вика.
— Теперь от обеих мам есть иглушки, — с важным видом сообщает крестник.
Очень хорошо проводим вечер, болтая и шутя с Викой, как в старые добрые. Когда мы почти заходим в подъезд, меня окликает Словецкий, направляясь к нам. Здоровается с Викой, тянет руку обрадовавшемуся Тёмке.
— А ты пойдешь иглать со мной?
— Артём, пошли домой, — тянет Вика.
— Обязательно. Только, наверное, не сегодня, — улыбается Марк, сидя на корточках. — Можете спокойно подниматься, там никого. Дан, давай поговорим.
Смотрю в одну точку за ним, не двигаясь с места. Вика уходит с сыном, оставляя нас наедине.
— Пошли в машину?
— Я не хочу никуда ехать, — хмурюсь, бросая бесстрастный взгляд на него.
— Никуда не поедем. Поговорим.
Ладно, всё равно не отстанет ведь. Сажусь на переднее сидение, и Марк отъезжает чуть дальше, чтобы не загораживать подъезд.
— Дана, я — урод моральный, прости. Когда увидел вас… Я… Почему ты мне не сказала, что он пытался изнасиловать тебя в школе? — долго не может подобрать слова, но всё же задаёт главный вопрос, а у меня пара слезинок скатывается из глаз.
— Так себе повод для гордости, — жму плечами.
— Дурочка. Дан, прости меня, — Марк берёт мою руку, поднося к губам и целуя очень нежно и осторожно. — Я не могу себя контролировать, когда с тобой какой-то урод. Чести мне это не прибавляет, но и сделать ничего не могу. Но ты должна была мне рассказать.
Больше не получается держаться, и я начинаю горько плакать от обиды на весь мир. Марк пересаживает меня к себе на колени, начиная целовать лицо.
— Тише, девочка моя, — тихо и проникновенно произносит Словецкий, пока я прячусь на его груди от всего мира. — Я — еблан. Прости, моя маленькая. Правда, меня это никак не реабилитирует, но почему ты не рассказала?
— А зачем? — сквозь слёзы я всё же пытаюсь говорить. — Я вообще о нём ни говорить, ни вспоминать не хотела.
— Он больше не появится.
— Что ты сделал?
— Ничего такого. Просто объяснил, что бить я могу дольше, чем он выдержать. Заодно и бизнеса драгоценного лишить.
Я молчу, всё также вдыхая аромат Марка. Его личный, его парфюм и едва уловимый запах сигарет. Он всегда курил, когда нервничал. Словецкий тоже молчит, перебирая мои волосы, и касаясь лба губами.
— Скажи что-нибудь.
— Что-нибудь.
— Данюш, — усмехается Марк. — Прости меня.
— Ты ведь не уволил Артёма?
— Нет, — смеётся в волосы. — Премию выписал.
— Ты понимаешь, что нельзя так агрессировать?
— Я никогда не причиню тебе вреда.
— Я не хочу, чтобы ты причинял его другим из-за меня.
— Этого я не могу обещать.
— Марк!
— Даная, я не собираюсь стоять и смотреть в стороне, пока какой-то утырок лапает мою женщину, — на одном дыхании произносит мужчина. — А после того, что мне рассказала Вика я и подавно убить его готов. Что тебя так беспокоит его участь?