Леон тоже уезжает, а Марк тянет меня в машину. Молча едем до, как оказалось, его квартиры. Также молча едем в лифте, и я расстраиваюсь, думая, что мы вернулись в ту же точку. В квартиру прохожу первая, скидывая с себя куртку. В прямом смысле, потому что Словецкий тут же припечатывает меня к стене, впиваясь в губы. Поцелуй жёсткий, страстный, грубый. Я даже сперва теряюсь под его напором.
— Что? Там с Леоном ты была очень смелой, — в глазах самый настоящий шторм.
Смекнув что к чему, я также страстно принимаюсь отвечать, трясущимися руками снимая футболку. Марк доносит меня до тумбы, скидывая с неё всё на пол. Мне его катастрофически мало, и я стону, когда Словецкий проводит рукой между ног. Марк быстро скидывает мои лосины, за ними летят и трусики.
— Словецкий, на тебе, как обычно, больше одежды. Непорядок, — рвано шепчу.
Марк поднимает меня с тумбы, унося на стол, с которого тажке летит всё. Крепко сжимает руками грудь, а языком спускается вниз.
— Марк, — вздрагиваю, когда он начинает языком ласкать, но Словецкий только сильнее сжимает руки, и я лежу, изгибаясь и извиваясь. Пошлые стоны сами собой вырываются изо рта.
Марк резко отстраняется, снимая джинсы вместе с боксерами. Резко входит, делая такие же резкие толчки. Не целует меня и молчит, и это напрягает. Я уже поняла, что это обычный животный секс, чтобы в очередной раз напомнить, кто здесь хозяин.
Сделав ещё пару толчков, Марк изливается, и я кончаю вместе с ним. Выходит почти сразу, натягивая обратно одежду.
Хмыкнув, смотрю на погром. Когда хочу сказать об этом Словецкому, он уже удаляется на второй этаж. Накидываю вещи обратно, так как иду на важный разговор. На душе снова становится паршиво.
— Всё? Напомнил мне, кто хозяин, да? — спрашиваю, пока Марк напряжённо сидит в кресле своего кабинета, сжимая кулаки. — Какой же ты всё-таки…
Я даже слово подобрать не могу. Направляюсь в душ, где даю волю слезам. Вроде, ничего и не случилось. И его понять могу. Но обидно до слёз. Варюсь в кипятке, собираясь уехать сразу после того, как соберусь.
В квартире уже никого нет. Словецкий куда-то смылся. Отлично. Нахожу ключи от машины, которая как раз была припаркована здесь, и уезжаю в клуб. Там навожу марафет, подчёркивая глаза шикарными длинными стрелками. Марк не звонит, и я даже начинаю нервничать. Он не появляется даже на номере, поэтому после я еду домой расстроенная.
Словецкий молчит и весь следующий день, и ещё один. Я не нахожу себе места, но звонить не поднимается рука.
Поэтому я решаю съездить самостоятельно к нему на работу. Меня везде пропускают, и это хороший знак. По селектору я слышу, как он сомневается пускать меня или нет, поэтому вхожу, не дожидаясь ответа.
— Долго бегать будешь? — сходу наезжаю на мужчину. Я очень взвинчена.
— Я не бегаю. И успокойся.
— Я спокойна, — не сбавляя тона, продолжаю я. — То есть, ты считаешь это нормальным? Уехать, пропасть на несколько дней и не писать?
— Мне нужно время.
— Зачем? — почти рявкаю я.
— Чтобы подумать.
— О чём?
— О нас, — припечатывает, как приговор.
— О нас? Ты… сомневаешься в… — во мне или в себе?
— В том, что смогу дальше терпеть без вреда для тебя клуб, Леона и всех твоих друзей, список которых постоянно пополняется, — его взгляд отчуждённый, словно я — чужой человек.
— Что? — почти шёпотом спрашиваю, чувствуя, как в глазах собираются слёзы.
— Я не могу, Даная. Меня изнутри выворачивает, неужели ты не видишь? Я боюсь не сдержаться когда-нибудь.
Пытаюсь сморгнуть слёзы.
— Ты тогда не думай, — уже более спокойно произношу я. — Закончим это, раз это приносит тебе одни страдания.
И выхожу, также стремительно, как вошла. Лечу на тренировку. Сейчас мне было не страшно за рулём. Я гнала на большой скорости, лавируя в потоке. В студии включаю на всю музыку, раскачиваясь и прыгая на обручи. От злости немного не рассчитываю, приземляясь больно на ногу и ударяясь головой об колено. Вскрикиваю, молясь, чтобы это был не перелом. Выжидаю какое-то время, пытаясь встать. Получается с трудом, и я вызываю такси, пока в глазах стоят слёзы. Голова тоже начинает пульсировать, а в больнице мне грубо сообщают ждать, так как очередь большая. Вот что значит бесплатная медицина.
Я жду, закрыв глаза и положив многострадальную голову на стену. Слёзы непроизвольно стекают из глаз. Вздрагиваю, когда вижу вдали Марка. Даже думаю, что это галлюцинация, но нет. Это Словецкий собственной персоной. Отворачиваюсь к окну. Мало ли к кому он.
Аромат Марка ударяет в нос, когда мужчина присаживается на корточки рядом со мной.