— Я тоже надеюсь, Любаш.
Пожелав ребятам удачи, я быстро доезжаю до магазина, где набираю вкусняшек и подарков, а потом до детского дома.
Для начала общаюсь с Татьяной Павловной. Женщина искренне радуется за меня, благодарит, что я нашла замену м сетует, что детки всё же расстроятся.
— Я буду звонить по видео им, когда Любаша будет проводить занятия. А через пару месяцев вернусь.
— Конечно, Даночка.
— Я им подарки принесла. Сейчас проведу последнее занятие и сообщу.
— Хорошо, Даночка. Спасибо.
Ребятня бежит со всех ног обниматься.
— Дана, мы соскучились.
— А я как! — обнимаю эту гурьбу. — Так, сначала у нас занятие, а то станете колобками.
Мы проводим урок, который отличается от обычных. Смеёмся, бесимся, а в конце я всё же сообщаю ребятам новость.
— Мои хорошие. У меня для вас новость. Мне надо уехать на какое-то время. У меня будет тур, где я буду выступать. У вас занятия будет проводить другая девочка — Люба. Она очень хорошая, вам понравится.
— Ты нас бросаешь?
— Конечно, нет. Я приеду через пару месяцев, и мы с вами продолжим. Будем созваниваться по телефону, когда Люба будет приходить. А еще я вам сувениры привезу. Договорились? Только пообещайте, что будете вести себя хорошо.
— Обещаем, — с грустью произносит ребята.
И я готова сдохнуть в этот момент, потому что куча людей расстраивается из-за моего отъезда, я меняю кучу планов, но и оставаться я не могу.
Мы с ребятами ещё несколько часов едим сладости, бесимся, играем, а потом вдоволь наобнимавшись, я, наконец, еду к себе домой. Нахожу силы для этого.
Там меня ждут Артём с Викой и Тёмка. Ему я тоже купила подарок.
— Вау, такой, как я хотел, — активно радуется малыш. — Дана, спасибо!
Ребята молчат, не зная с чего начать. Я тоже молчу, пока Вика не начинает меня крепко обнимать.
Цепляюсь за неё, как утопающий за соломинку.
— Тихо, тихо, — гладит по волосам.
Я держу себя, потому что скоро все глаза выплачу.
— Ой, всё, — размахиваю руками, чтобы слёзы отступили.
— Ребята, я уезжаю.
— Чего? — недоумённо смотрит Артём. — Куда?
— С Леоном в тур. Не могу тут оставаться. Не могу продолжать жить, как жила, делая вид, что всё в порядке.
— А как же учёба, детский дом, клуб?
— Я всё решила. В детском доме будет вести одногруппница, в школе за главную Лика. Всё равно без Словецкого там ничего не решится. В университете проблем не будет.
— Вау. Быстро ты. Когда вернёшься?
— К лету точно вернусь. К диплому. Вы можете жить у меня, заодно за квартирой присмотрите.
— Спасибо, Вик. Мы к твоему приезду съедем.
— Воронова, иди в жопу, умоляю, — смеясь прошу я. — Тём, у меня просьба. Отвезёшь ключи Лике? Я ей карту отдала, она Марку это всё передаст потом.
— Хорошо, Дана. Когда самолёт?
— Ночью.
— Быстро ты.
— Да, если до его воспалённого мозга дойдёт вся суть происходящего, не рассказывайте обо мне ничего особо. Не хочу. Не знаю, как часто буду выходить на связь…
— Ты давай завязывай.
— Тём, ты уже не несёшь за меня ответственность, — смеюсь я.
— Я теперь всегда за тебя её чувствую. Плюс, ты мне вон как помогла, — обнимает Воронову.
— Я рада за вас, — искренне улыбаюсь, хоть и слабо.
Есть не хочу, пью кофе и съедаю Викин манник. После душа собираю вещи. Беру много всего разного, потому что не знаю, что может пригодиться. Вечер провожу в компании ребят и мелкого, который очень расстраивается, но обещает ждать меня. Когда приходит время выезжать, я крепко обнимаю ребят, успокаиваю плачущую Вику.
— Прекрати, я же не на всю жизнь. Всё, люблю вас.
Леон хмурится всю дорогу. Мы заезжаем к Людмиле Павловне.
— Давайте, ребятки, не подведите. Будьте гордостью страны, а ты и ВУЗа. Об учёбе не беспокойся.
Людмила Павловна крепко прижимает меня, и мы едем в аэропорт.
Еду с абсолютной пустотой внутри.
— Чего хмурый?
— Готовлюсь успокаивать твоё нытьё.
Усмехаюсь. Всё возможно. Но я с каждой секундой убеждалась, что это лучшее решение. Держусь на регистрации, пока идём до самолёта, когда садимся. Лишь когда взлетаем, я ухожу в туалет, где рыдаю белугой. Не могу взять себя в руки, кажется, целую вечность, но в какой-то момент слёзы заканчиваются.
Хотела ли я, чтобы Марк догнал, остановил меня, прижал? Нет. Не после Николь. Я хотела, чтобы всех этих последних дней просто не было. Я не ждала его ни при регистрации, ни при посадке. Было больно. Очень больно. Хотелось выйти из самолёта, пока он летит и рассыпаться на миллион частиц. Больно осознавать, что он больше не часть моей жизни. Что мы больше не будем вместе. Что он не прижимёт меня и не поцелует.