— Я понимаю, что ты не сможешь простить меня сразу. Дай мне шанс. Клянусь, всё изменится.
Мелкая успокоилась, видимо, чувствуя папкину руку. Я собираю свои вещи, надеваю очки под пристальным взглядом Марка.
— Прости, Словецкий, но я не даю вторых шансов, — и прохожу мимо, следуя на выход.
Марк не идёт за мной, и я ему за это благодарна. Мне срочно нужно домой. Восстанавливать равновесие.
27
Оказавшись в квартире, я устало выдыхаю. Всё же эта жара меня знатно изматывает. Я не завожу истерик, не плачу, не смотрю в одну точку. Сейчас я осознавала, что не могу себе этого позволить. Я и так могла подорвать всё, что угодно, когда в первый месяц даже не знала о ней, да и потом рисковала в туре.
Каждый раз просила у неё за это прощение, поглаживая при очередном бунте.
— Девочка моя, успокойся. За папу переживаешь? Он сам виноват. Не переживай, тебя он не оставит.
В этом я почему-то была уверена. Марк просто не был готов к этому. Ему нужно ещё немного времени, чтобы прийти в себя, а затем он начнёт активные действия. И нет, я не набивала себе цену. Просто я чётко осозновала, что это не закончится. Он так и будет меня ревновать и верить каждому дуновению ветра, а я буду бояться ступить лишний шаг, чтобы не случилось повторения истории.
Решаю позвонить Леону.
— Привет, Леош. Анжела, Эми, привет, — машу девчонкам на заднем фоне.
— Дана! — кричит Эмилька. — Пливет!
— Как дела, конфетка? — переняла я манеру Леона так её называть.
— Холосо. Я соскучилась.
— Но у нас хорошие новости. Мы приедем в гости! — говорит Анжела на заднем фоне.
— Скорее всего в конце лета, Дан, — улыбается Леон.
— Я очень рада, тебя ребята. Буду вас ждать.
— У тебя как?
— Терпимо, — смеюсь я. — Сегодня Марк приезжал.
— И как? — хмурится Алаев.
— Всё хорошо, — смеюсь я. — Держу удар. Конечно, он это так не оставит, но я буду стараться. Поэтому жду вас, ваша поддержка мне не помешает, — смеюсь я.
— Будем обязательно!
Эми рассказывает новости, а я её подробно слушаю, что-то попутно отвечая. Анжела с Леоном только посмеиваются.
— Леон, я хочу, чтобы ты был крёстным у моей дочери.
— А Словецкий против не будет?
— А у него нет на это полномочий, — смеюсь я.
— Мы тоже хотим Эмилию покрестить в России. Дана, и крёстной будешь ты, — говорит Анжела.
— Да, больше я никому не доверю, — поддерживает Леон, чмокая дочь в лобик.
— Я за. Спасибо за доверие.
Вечером я понимаю, что пора закупать детские вещи, чем и планирую заняться в выходные.
Пишу Вике, приглашая пойти со мной, на что девушка охотно соглашается, сообщая, что у Артёма с сыном завтра мужской день.
Утром я совершаю все ритуалы, заряжая себя настроением. Завиваю волосы в кучеряшки, надеваю белый топ и высокую юбку длиной миди, закрывающую живот. Мой образ деловой колбасы мне более, чем нравится.
Когда я уже почти готова выходить, в дверь звонят. Марк.
— Привет, — снова его виноватый взгляд и надломленный голос.
— Привет.
— Я пройду?
— Вообще я ухожу.
— Куда?
— По делам.
— По каким?
— Марк. Что ты хотел? — не выдерживаю я.
— Поговорить.
— Дак мы вчера поговорили, разве нет?
— Нет, мы не договорили.
— Хорошо, проходи, только быстро. Меня ждут.
Словецкий заходит на кухню, и мне непривычно видеть его таким неуверенным.
— Слушаю.
— Почему ты сказала тогда в интервью, что твоё сердце занято?
— Оно занято. Малышкой.
— Дана, что мне сделать, чтобы ты меня простила?
— Я тебя простила, Марк, — не кривя душой, сообщаю мужчине. — Просто дальше мы не можем быть вместе.
— Почему? — смотрит исподлобья.
— Потому что я всегда буду ждать вот этого повторения, — отворачиваюсь я от него, держась за столешницу.
— Не будет больше подобного. Дан, я не могу без тебя. У меня жизнь вся рушится. Мне не надо без тебя ничего. Я не хочу ничего, — я слышу, как он подходит ко мне, но не трогает.
— Марк, — наконец, собираюсь с мыслями. — Я не могу больше терпеть твою ревность. Не сейчас. Не после того, что было. Я была готова на что угодно для тебя, твоего комфорта и покоя, но это игра в одни ворота. Ты каждый раз меня бил своим недоверием. Я всё понимаю, у тебя своя история, но почему я должна была терпеть её последствия, Марк? Мне не нужны были все твои подарки, деньги, статус. Мне нужен был ты сам. Ты, а не кто-то другой.