— Спасибо! Спасибо вам огромное! — радуется отец девочки. — Меня, кстати, Антон зовут.
— Очень приятно, простите, я, правда, очень спешу.
Мне не нравится взгляд Антона на мне. Он что, не видит мой живот?
Выезжаю со школы, попутно набирая Марка.
— Привет, моя девочка, — тепло здоровается.
— Привет. У меня плохие новости, — вздыхаю. — Кажется, сегодня придётся всё отменить.
— Почему? — слышу, как Марк резко серьёзнеет.
— Леон, придурок такой, позвонил. Они вылетают. Уже, Марк, понимаешь? Нужно дом приготовить, встретить вечером.
— Так давай я тебе помогу. Еду закажем в ресторане.
— Я поеду в магазин, Эмильке купить подарков.
— Скажи куда поедешь, я подъеду.
— Ты меня опять будешь отвлекать в каждом бутике, предлагая скупить всё мелкой, — смеюсь я.
— Не правда, — смеётся Марк. — Я ещё отвлекаю поцелуями.
— Да, прости, совсем забыла.
— Я напомню, — смеётся Марк.
Сейчас наши отношения более-менее выровнялись, хотя я не спешила соглашаться на предложение или говорить "люблю". Не потому что не любила. И не потому что хотела помучить. Боялась, наверное. Этот несносный Словецкий заставил меня чувствовать за всё время и боль, и разочарование, и радость, и смелость, но, главное, это любовь. Марк не торопил меня ни с ответом, ни с переездом, ни с признаниями. Один раз я спросила почему.
— Потому что я могу любить за двоих, если тебе нужно время. И ждать сколько угодно. А что до замужества, я же знаю, что это нелёгкий для тебя выбор. Ты — свободная птичка, видишь это всё, как клетку, особенно после моих качелей. Только я не собираюсь ни в чём тебя ограничивать.
В чем-то Марк был прав. Именно так я и ощущала брак.
— Ладно, хорошо. Давай я тогда заеду домой, переоденусь, и вместе поедем. Только придётся тебе сегодня без меня ночевать.
— Ох, это самое обидное. Я уже так привык к тому, что ты сваливаешь на меня конечности.
— Эй, ничего я не сваливаю!
Но слышу лишь смех.
— Ладно, малышка, я выезжаю.
Быстро доезжаю до дома, меняя деловой стиль на спортивный. Дома у меня было чисто, так как постоянно убиралась, но редко тут вообще бывала. Мы приезжали с Марком только переночевать.
Волосы стали ещё длиннее и гуще, что тоже было удивительно, ведь все пугали облысением, поэтому часть из них я собираю в непродёванный хвост на затылке. Успеваю спуститься прежде чем Марк поднимется, а иначе мы бы ещё долго целовались в коридоре.
Я видела его желание и чувствовала, но малышка была через чур активной, поэтому мы решили воздержаться от секса. Марк сказал, что вообще боится навредить нам. Я могла бы обидеться, что он просто не хочет меня такую, но мне хватало потемневшего взгляда и возбуждения, так часто упиравшегося в меня.
Запрыгиваю на пассажирское, чмокая Словецкого в щёку.
— Как себя чувствуешь? Как наша непоседа?
— Всё такая же неуёмная.
— Вся в мать.
— Блин. Я — без пяти минут мать, — неверяще качаю головой. — Обалдеть. Какая с меня мать? Я сама ещё ребёнок.
— Лучшая будет, я уверен.
— А ты как? Ощущаешь, что скоро станешь папой? Что она будет плакать, смеяться, разбивать коленки, выходить замуж в песочнице, потом в садике, потом в школе.
— Да, — счастливо улыбается Марк. — И очень жду всего этого. Не думал, что буду радоваться тому, что заразил тебя в январе.
Меня пробивает на смех, а мелкая тарабанит руками и ногами.
— Кажется, она благодарит тебя, — смеюсь и морщусь одновременно.
Марк кладёт руку сверху, и Аришка успокаивается.
— Что у вас уже за связь, я не понимаю? То есть меня можно колошматить, а тебе она всегда рада!
Марк лишь смеётся каждый раз, когда я возмущаюсь. Я уже грозилась, что буду приезжать к нему в офис посреди дня, чтобы он успокоил свою дочь, на что Словецкий сказал, что всегда рад меня видеть и ждёт.
В торговом центре мы быстро закупаемся игрушками и сладостями. Заодно беру подарок Артёмке.
— Может быть, все вместе съездим в дом? Шашлыки пожарим.
— Хорошая идея.
Вика и Ерёмин знали, что у нас было улучшение отношений, и оба радовались за нас. Марк просил у них прощения, и Артём теперь отправляет ему парней для охраны. Сам занимается подбором и инструктажем. А Вика всё также работает над рекламой и репутацией.
Приезжаем в аэропорт как раз вовремя. Эмилька, как замечает меня, сразу бежит обниматься.
— Дана! Пливет.
— Привет, моя хорошая, — подхватываю мелкую.
— Дана, она тяжёлая, поставь! — возмущается Леон.
— Она — пушинка, не гони.
— Не гони! — повторяет Эми, вызывая смех.