– Ты мне понравилась, Нора. Мне редко что-то нравится.
– Что-то?
– Что-то, кто-то – какая разница?
– Да уж, для тебя никакой! – выплёвываю я ему в лицо и пугаюсь собственной смелости. Но он же убил моего брата. Убил… Люди для него – вещи. Ничто.
Он снова смеётся, а я начинаю злиться.
– Становится ещё интереснее. Я в тебе не ошибся, у тебя есть потенциал, – говорит он. – Давай так, Нора: два года. Два года ты работаешь на меня, а потом сама решишь, остаться или уйти. Сначала ты будешь просто танцевать.
– А потом? Я не могу отказаться, так ведь? Это не предложение и не просьба. Ты всё равно меня заберёшь, если… – догадка врывается в мою голову. – Если уже не забрал. Эта комната не похожа на номер в том отеле, я даже в темноте это вижу. Мы в Нью-Йорке, да?
– Да. Вот видишь, я точно не ошибся в тебе, Нора. Никто не причинит тебе здесь вреда, даю слово. Если я развяжу тебя, обещаешь не делать глупостей?
– Разве у меня есть выбор?
Он придвигается ко мне и расстёгивает ремни. Мои руки безвольно падают на кровать. Я их не чувствую.
– С утра тебя введут в курс дела. А пока отдыхай.
Он встаёт и направляется к выходу.
– Стой… Могу я увидеть отца?
– Сможешь, но не сейчас. Чуть позже. Ещё вопросы?
Я молчу. Он стоит ко мне спиной, ждёт. Затем пожимает плечами и берётся за ручку двери. Свет ослепляет меня.
– Подожди, – останавливаю я его. – Твоё имя…
– Называй меня Босс.
– Нет. Мне нужно имя. Я хочу знать, как зовут того, кто убил моего брата.
Он медленно поворачивается. Я щурюсь и жду, не отводя взгляда.
– Ты же ничего не видела, – произносит он ледяным тоном.
– Это для других. Мы с тобой знаем, что я видела.
– Ты смелая. Это хорошо.
Он издевается? Я всю жизнь была трусихой. Всю свою чертову жизнь. Я боялась ходить по тёмным улицам. Боялась заводить новые отношения. Боялась потерять отца и брата, которого в итоге потеряла. Я боялась уехать в город своей мечты. И – какая ирония – теперь я здесь. Правильно говорят: «остерегайтесь своих желаний».
– Эдриан. Меня зовут Эдриан. В шкафу есть одежда. В ванной комнате всё необходимое. Еда на столе. И, Нора, – он усмехается. – Не делай глупостей, если не хочешь навлечь проблемы на свою задницу и оставить отца без дочери.
Убийца моего брата выходит и закрывает за собой дверь, оставляя меня наедине с темнотой. Даю глазам привыкнуть. Включаю ночник, снова щурюсь и осторожно встаю с кровати. Осматриваюсь.
Это действительно не номер отеля. Во всяком случае, таких номеров я не видела даже в фильмах. Дорогая мебель, ковры, огромная гардеробная, заполненная одеждой, своя ванная комната. Иду туда и подхожу к большому зеркалу. Я выгляжу очень жалко на фоне этого великолепия: грязные спутанные волосы, осунувшееся лицо, мятая одежда.
Срываю одежду и встаю под струи тёплой воды. Тру себя мочалкой, но мне уже не отмыться. Перед глазами снова и снова всплывает картина, как Майкл падает на пол в лужу собственной крови.
Мой брат грёбаный придурок. Он сдох из-за своей тупости и жадности. И меня за собой утянул. Этим людям нельзя верить. Я даже не знаю, жив ли ещё мой отец.
Насухо вытираюсь полотенцем. Кутаюсь в махровый халат и выхожу из ванной комнаты. На столе стоит поднос с едой. Желудок предательски сжимается, хотя есть не хочется. Но нужно. Я должна быть сильной, если хочу остаться в живых.
Давлюсь, но ем. Плачу. Мне очень страшно. И ещё внутри меня растёт незнакомое до этого чувство. Я всегда хорошо относилась к людям. Пыталась искать в них хорошее. Но сейчас… я ненавижу.
Ненавижу своего брата за то, что сдох по своей же вине. Ненавижу Эдриана за то, что убил Майкла. Ненавижу Дерека за то, что вколол мне какую-то дрянь. И вообще он очень жуткий. Ненавижу себя за то, что я такая трусиха.
Да, я трусиха. Иначе хотя бы попыталась хоть что-то сделать. Но я жива. Я ещё дышу. И я выберусь отсюда, чего бы мне это ни стоило.
Отталкиваюсь от стула и иду к балконным дверям. Открыты. Распахиваю их и выхожу на балкон. Свежий воздух врывается в лёгкие, ветер треплет волосы. Подхожу к перилам и понимаю, что нахожусь в пентхаусе высотного здания. Прыжок отсюда равен смерти. Если не останется другого выхода, я выберу этот.
Но что тогда станет с папой? Нет, я не могу так поступить. Нужно быть хитрее. Бороться. Выжить. Вернуться к отцу. Я приму правила игры, я стану на него работать, войду в доверие, а потом… Потом я нанесу удар.
Невольно замираю, поражённая красотой Манхеттена. Он виден как на ладони. Сверкает и переливается. Мне не сбежать сейчас отсюда, теперь я понимаю это.