Когда мне исполнилось одиннадцать лет, семейство Крейги отослало меня к тетке, миссис Ри. Она в свою очередь должна была позаботиться о моем образовании. Уезжая с Хай-стрит, я дала себе зарок; в жизни ноги моей в Шотландии больше не будет.
Сцена вторая
Хлопчатобумажная ткань в цветочек
Глава 5
Вот, к примеру, душистый цветок на тонком стебельке, с нежными листочками. Если разрыть землю, можно обнаружить тонкие корешки, луковицу, клубень или корявую скорлупу. Семечко могло принести ветром, а могла над этим местом капнуть птица. А может быть, его втоптал в землю башмак старика или же вынула из пакетика с картинкой золотоволосая девочка.
Мне было одиннадцать лет, когда я уехала из Монтроза. Тетушка миссис Ри встретила меня с одного дилижанса и помахала вслед другому, увозившему меня дальше. Кем я была тогда? Что я знала? Я была девочкой с приютской стрижкой, в бесформенной одежде с чужого плеча, и яркими мечтами, которые нужно было держать в тайне от всех. Единственное, что я знала точно, — детство мое кончается.
Когда Шотландия скрылась вдали и горы на горизонте сменились перекатывающимися, как огромные плоские волны, зелеными полями, я внимательно осмотрела унылое нутро экипажа. Темная кожаная обивка потерлась и залоснилась, кое-где крошилась по швам. На полке у меня над головой лежал старый чемодан с уже выцветшими наклейками из Индии и Шотландии, а одна была совершенно новая — «Школа для молодых девиц, Кэмден-плейс, Бат». Под крышкой, завернутые в пергаментную бумагу и перевязанные красной лентой, лежали письма от папы Крейги. Мой тайный дневник был завернут в старую сорочку и спрятан на дне чемодана.
Вытянувшись на сиденье, я закрыла глаза и представила, будто я по-прежнему в Индии, а лицо овевает теплый ветерок. Меня несут в паланкине четверо индусов; они споро шагают по тропе в джунглях, на ходу напевая веселую песенку. Стараясь попасть в ритм с колесами экипажа, я нараспев проговорила особые слова, которые можно было считать заклинанием:
Я тихонько улыбнулась, вытащив из кармана уголок яркого шелкового платка. Когда миссис Крейги выбросила мои индийские платья, мне удалось спрятать несколько лоскутков и спасти их от старьевщика. Я аккуратно сложила эти лоскутки, подрубила их и затем сшила, и получился большой платок шафранного и переливчато-синего цветов. Стоило мне его встряхнуть, как в воздухе начинали мерцать и переливаться цвета Индии. Это был мой флаг, моя бальная шаль, мой волшебный ковер, на котором я могла улететь, куда захочу.
Настал уже поздний вечер, когда мы прибыли в Бат. В свете газовых фонарей аккуратные газоны сияли, как зеленовато-желтые озерца. Я еще никогда не видела таких изящных, пустынных улиц. Экипаж начал подниматься вверх по склону холма. На его вершине возница остановил лошадей у четырехэтажного дома.
Первое, что бросилось в глаза, — каменный слон над дверью. Все-таки, что ни говори, в жизни одно связано с другим. Я ездила на слонах, будучи еще совсем крохой. Этот слон был невелик, и ноги у него были жидковатые и какие-то неправильные, но, с другой стороны, Индия ведь была ужасно далеко.
Школа для молодых девиц была крайним зданием из тех, что стояли на площади широким полукругом. Все они были выстроены в великолепном классическом стиле. Центральная часть здания школы была украшена гербом с двумя стоящими на задних лапах львами по бокам и коринфскими пилястрами. Весь фасад был отделан камнем медового цвета. Я во все глаза разглядывала это великолепие, когда возница позвонил в колокольчик и навстречу из дверей вышли две женщины.
— Должно быть, это мисс Гилберт, — сказала одна.
— Добро пожаловать в нашу школу, — сказала другая.
— Я — мисс Олдридж, — представилась первая.
— Я тоже, — добавила вторая.
— Иными словами, — с некоторым раздражением пояснила первая, — мы обе зовемся мисс Олдридж, хотя я, конечно же, старшая. Это моя сестра, мисс Элизабет. Добро пожаловать в нашу школу.
Две мисс Олдридж кивнули друг дружке, а затем — мне, словно желая сказать: «Хотя бы в этом мы согласились». У обеих были острые личики и крошечные рты; сами они были хрупкие, с тонкими, песочного цвета волосами.