Ловим рукой звездопады,
Мы друг у друга во власти,
Танцуем под песни цикады.
Танец желанья, как странно,
Бунтуется тело и нервы,
Я не встречала желанней,
Ты мой последний и первый.
Влечение стало лютым,
Распято земным притяженьем,
Дыхание сбилось пульсом,
Танцуем в полном забвенье.
Пахнет пагубной чувством,
Сладким запахом смерти,
Танец безумный, последний,
Кто упадет из нас первый?
Иллюзию счастья разрушит,
Первый луч солнца украдкой,
Пленил ты загадками душу,
Ослабь уходя свою хватку.
Страсть
Шторы задернуты, в шторах просвет,
Тихий сквозняк по комнате стонами,
Страстью встревоженная постель,
Скинула простыни возбужденные.
Вновь полыхает дыханьем напалм,
Тело в огне поцелуев желанных,
Зверем мурлычешь: -«Как же я ждал,
В омут нырнуть твоих глаз зелёных.
В золоте рыжих с отливом волос,
Тонкое кружево зимних рассветов,
Очень к лицу тебе страстная ночь,
Зельем кипит покоренная нежность.
Ты мой каприз, я парю над землей,
Тайна, привычка моя сокровенная,
В танце безумном сплетаясь с тобой,
Отдал я душу тебе на хранение.»
Время скупое к рассвету плывет,
Шепот по комнате – клятвы, молитвы,
Губы горят как полынный ожог,
Тело горит как напалмом залито.
Шторы задернуты, в шторах просвет,
Солнца глоток остудило похмелье,
Время спешит то назад, то вперёд,
Кольцами кружит у края постели.
Свежей прохлады шёлк простыней,
Тела коснулось. Сон по ресницам,
Страстью встревоженная постель,
Прячет секреты в своих границах.
Лестничная клетка
Лестничная клетка,
Чужого подъезда,
Ты такой милый, нежный.
И я на манеры забила.
Подоконник с серебряной пылью,
Цепляясь за голые стены,
Мы обо всем забыли,
Поддались страсти мгновенно.
По углам мусора кучи,
Банки, окурки, пустые бутылки,
А за окном небо,
Облаков белоснежных перины.
Мы слова в поцелуях забыли,
По вискам током стучало,
Дневной свет в глазах погасили,
Целовались и было мало.
Шорох лифта по стенам подъезда,
Чужой голос в эфир врываясь,
Грешных ангелов не заметил,
От земли уже оторвались.
Как любовь на ладонях взвесив,
Натянулась душа струною,
Двести, триста, тысячи децибелов,
Резонансом из тела рвались.
Тесен мир нам лестничной клетки,
Мы разбили окно в подъезде,
Выпуская на волю запах,
Батарей в краске нашей страсти.
Наши танцы
Шум и шквал невидимых оваций,
Танец страсти в ритме шарниров,
И удавка на шее – наградой,
Среди стен в съемной квартире.
Будни скромные скрашены пляской,
Тел в безумстве рвущие цепи,
Как игра с любовью на прятки,
Кто быстрее сгорит в этом темпе.
Бой по рёбрам как в барабаны,
И мотивчик знакомый до боли,
Где-то там в песках брели караваны,
А у нас свой аншлаг и гастроли.
От смущенья закат упал краской,
Ночь прикрылась черной ночнушкой,
Сморщил тополь листвы складки,
А у нас тут свои погремушки.
Пахнет алым. Просрочено утро.
Вскрылись вены у синего неба,
В клочья ночь, и луч перламутром
Мне узлом завяжи руки крепче.
Скрип кровати ноктюрном пьяным,
Губы в кровь, кожа содрана с мясом,
Смехом в такт навзрыд фортепьяно,
Жёстко-грубый наш танец страсти.
Тише, тише, тише
Бархат поцелуев по запястью кожи,
Заклинаньем шепот,
Ласковый и сонный,
Взмах ресниц и тает отраженье томно,
Сверху накрываю волосами шёлком,
Пальцами чертила,
Линии по коже,
В вены страсть вводила,
В положенье лежа.
Разбудила зверя, тише, тише, тише,
Тени повторяют все движенья наши,
Подливая масло,
В страсть огонь желанья,
Пыткою признанья, сердце замирает.
Больно нестерпимо, нестерпимо сладко,
Молнией рассыпались,
Стоны отпечатки,
С абажура тенью в зеркалах осколки,
Разбивая стены,
В мир огромных стекол,
Страсти бесконечный стон ужасно долгий,
Тише, тише, тише, нежно, потихоньку.
Стоном оживает жертвенное ложе,
Грубо в такт ласкает,
В положенье лежа,
В темноту скатилось время небылицей,
В положенье стоя об висок стучится.
Сквозняком скользнула,
Опускаясь ниже,
Напоил нектаром в волосы вцепившись,
Погасить огонь бы, но желанье выше,
Стоном, жгучим взглядом,
Зверя возбудила.
Тише, тише, ниже, обнимая страстно.
Вечностью застыла в этом жарком танце,
Дрожь прошла по нервам,
Звезды ближе, ярче,
Полуявью, сном ли, полутенью яркой,
Умирая снова на волнах качаясь,