- Хорошо. Когда? – спросила она, а я не мог не улыбнуться ее горячности. Сразу было видно, что девушка настроена решительно, и это мне в ней очень понравилось.
- В понедельник можем заключить договор и начать сдавать анализы, и если будет все нормально, то первая операция будет в конце недели.
- Хорошо, - вновь сказала она и опять задумалась. Официантка давно принесла наш заказ, но Изабелла даже не обратила на него внимания – кофе уже остыл, а пирожное так и осталось нетронутым. Сейчас у меня была возможность понаблюдать за девушкой, и я с удовольствием находился в ее обществе. Вот только что-то не давало ей покоя, заставляя морщить лобик так, что между бровей появилась складочка. Я с трудом сдерживался, чтобы не поднять руку и не попытаться разгладить ее, но вовремя остановился: не хватало еще, чтобы она приняла меня за маньяка. Это я знаю о ней все и как одержимый ищу уже три месяца, а Изабелла видит меня впервые. Это мысль отрезвила, но все же я решил узнать, что не дает ей покоя.
- Что-то не так? – спросил я, когда молчание стало неловким.
- Нет, все нормально, - выходя из транса, ответила она и потянулась за шлемом. – Мне пора, спасибо за кофе, но если я хочу вернуться в понедельник и пробыть в Лос-Анджелесе ближайшие месяцы, то мне следует уладить некоторые дела.
Я проводил ее до больничной стоянки, где оставался мотоцикл. Всю дорогу девушка молчала, продолжая о чем-то напряженно думать, покусывая нижнюю губу и морща лобик. На прощанье она улыбнулась, оседлала своего железного коня и уехала.
В тот момент, когда байк скрылся из вида, я понял, что допустил очередную ошибку – не взял номер ее телефона. Если она решит не возвращаться, то я вновь потеряю ее. Казнить себя было поздно, поэтому оставалось надеяться на лучшее.
***
Все выходные я не находил себе места. Я просмотрел всю литературу, которая могла бы помочь при операции. Я договорился о нескольких консультациях с ведущими специалистами в этой области и даже позвонил своему бывшему профессору в университет.
Потом пришло время рисунков. По возможности я старался сохранить основные черты лица, но в случае Изабеллы, она будет совсем другим человеком. Ошибка, допущенная при прошлой операции, не оставляла мне выбора – изменить придется все, за исключением ее милого носика. Я сделал более тридцати набросков, а потом выбрал один, тот, который больше всего мне понравился.
В понедельник я с нетерпением ждал встречи, но она приехала, когда я был на операции, и только после обеда Ньютон сообщил мне о ее утреннем визите, не преминув при этом назвать меня чокнутым, раз я взялся за такой тяжелый случай. В ответ я только усмехнулся и продолжил подготовку к операции Изабеллы.
Неделя промелькнула незаметно, я несколько раз встречался с девушкой, но все наши разговоры были исключительно деловыми и в присутствии третьих лиц. Сама операция длилась почти шесть часов и заставила меня понервничать. Малейшая моя ошибка дорого бы ей обошлась, поэтому мне понадобилась вся сила воли, чтобы собраться и избавиться от мешавших мне эмоций.
И вот сейчас вместо того, чтобы пойти домой и отдохнуть, я в десятый раз зашел в палату девушки, проверяя ее состояние. Она все так же спала, еще не придя в себя после наркоза, а я взял стул и сел рядом с ее кроватью. Несмотря на то, что день сегодня выдался трудный, я чувствовал удовлетворение от проделанной работы и был уверен, что нахожусь на верном пути.
Подчиняясь какому-то внутреннему порыву, я взял ладошку Изабеллы. Она была маленькой и удивительно хорошо умещалась в моей большой руке. Наклонившись, я осторожно поцеловал длинные тонкие пальчики, а потом бережно спрятал их в своих ладонях, испытывая при этом странное чувство единения. Эта девушка, по сути, была для меня чужим человеком, но сейчас не было никого ближе и дороже, чем она. Я даже улыбнулся, поймав себя на этом противоречии.
В этот момент моя спящая красавица проснулась. Пошевелившись, она тихонько застонала и, подняв руку, попыталась дотронуться до лица.
- Шшш… все хорошо, - негромко сказал я, перехватывая ее ладошку. – Не пугайся, у тебя повязка на глазах, поэтому ты не сможешь их открыть.
Девушка повернула голову на мой голос и попыталась что-то сказать.
- И с разговорами тоже лучше повременить, наркоз еще не совсем прошел, и губы тебе пока не подчиняются. Могу сказать, что операция прошла хорошо. Если слышишь и понимаешь меня, сожми руку, - сказав это, я увидел, как маленькие пальчики сжались в кулачок. – Вот и умница, а теперь давай еще немного поспим.
Я позвал медсестру, чтобы она сделал укол обезболивающего и успокоительного, а потом, когда Изабелла вновь уснула, я еще целый час сидел рядом с ее кроватью, держа девушку за руку. Мне не хотелось оставлять ее одну, но завтра меня ждал очередной рабочий день, поэтому мне пришлось поехать домой и немного отдохнуть.
***
- Как дела? – спросил я, входя в палату.
- Замечательно, - ответила Изабелла, поворачивая ко мне забинтованную голову. Ее голосок был бодрым, в нем чувствовалась радость. Я улыбнулся, останавливаясь около ее кровати. Прошло уже два дня после операции, пора было сделать первую перевязку.
- Готова увидеть мир?
- Конечно. Плохо быть беспомощной и слепой. Я даже встать с кровати самостоятельно не могу, - ворчливо ответила она, а я опять улыбнулся.
- Ну, тогда давай ненадолго откроем тебе глаза.
Медсестра стала осторожно снимать повязку. Когда последний бинт был убран, глазки девушки тут же открылись, но ослепленная ярким светом она мгновенно зажмурилась.
- Не так быстро, - усмехнулся я и осторожно прикоснулся к ее щекам, начиная осмотр. Личико девушки представляло собой один сплошной желтый, опухший синяк, но так и должно было быть. Гораздо важнее было то, что кожа нигде не была перетянута, а значит, операция прошла успешно. От моих прикосновений ей было больно, и Изабелла прикусила нижнюю губу.
- Не кусай свои красивые губки, а то придется еще и их оперировать, - я решил пошутить, а девушка фыркнула совсем как котенок, вызывая у меня еще одну улыбку. – Сейчас можешь отдохнуть пару минут, а потом вновь придется упаковать тебя в бинты.
- Хорошо, - тяжело вздохнув, ответила она и открыла глаза. Я не ожидал, что стоит мне заглянуть в эти карие омуты, и я опять потеряюсь во времени и пространстве, но именно так и произошло.
- Я очень страшная, да? – расстроено спросила девушка.
- Ты красивая, - прошептал я, не в силах отвести взгляд.
- Доктор Каллен, - обратилась ко мне медсестра, и только тогда я пришел в себя. – Все как обычно? – спросила она.
- Да, - ответил я, с сожалением убирая руки с личика девушки и отходя в сторону.
Я внимательно смотрел, как медсестра делает новую повязку Изабелле, как от боли сжимаются в кулачки маленькие пальчики девушки, и как, тяжело вздохнув, она откидывает голову на подушку. Мне очень хотелось облегчить ее страдания, но я знал, что ей придется еще многое вытерпеть, прежде чем она сможет любоваться собой в зеркале. При этом меня не переставало поражать ее мужество - за два дня я не услышал ни одной жалобы или просьбы дать дополнительные обезболивающие.
Закончив перевязку, медсестра собрала инструмент и вышла. Я тоже хотел последовать за ней, чтобы дать девушке отдохнуть, но она остановила меня вопросом:
- А когда совсем снимут бинты?
- Через два дня.
- Еще два дня, - печально вздохнула она.
- Я вижу, что тебе скучно.
- Да, очень тоскливо быть все время в темноте и одиночестве.
- Ты могла бы слушать плеер, - предложил я, мысленно дав себе по голове за то, что не подумал об этом раньше.
- У меня нет плеера, - расстроенно сказала девушка.
- Зато у меня есть, и я могу его тебе одолжить. Только скажи, что ты любишь слушать?