Никто ничего не знал.
- Проклятье! - негодующе бросил Лавандер Мейсон. - Это могло быть все что угодно: изнасилование, избиение. Все это вписывается в стереотип его поведения, даже если на этот раз он и отказался от убийства. И кто знает, что он понимает под развлечением, - он сокрушенно покачал головой. - Этого и представить невозможно.
- Может быть, он имел в виду свое свидание с мисс Смит, - высказал свое предположение один из детективов.
- Черт его знает, - сквозь зубы процедил Тристан. - Впрочем, я сильно сомневаюсь в этом. Ведь Ронда Смит переиграла его, а Дюк не из тех, кто будет бахвалиться своими неудачами. Ему наверняка известно, что нам не удалось отыскать концов в цветочных магазинах и при обследовании ее машины, но он ни словом не обмолвился об этой истории. Нет, я подозреваю, что здесь речь идет о другом.
Тристан распорядился поднять всю информацию о жалобах, поступивших в полицию за последнее время. Его подчиненные вспотели, обзванивая все больницы и частных практикующих врачей города, чтобы узнать, не обращались ли к ним пострадавшие с жалобами на насильственные действия. Они охватили таким образом весь контингент жертв насилия, и даже нашли тех, кто не был зафиксирован полицией. Но выудить удалось одну мелочевку: некоего гомосексуалиста избили и ограбили то ли из-за денег, то ли потому, что нападавшему не по нутру педики; молодая девушка, вся в синяках и кровоподтеках, которая на все скептические вопросы врача упорно отвечала, что получила травмы при падении с лестницы.
Как справедливо заметил Мейсон, они искали иголку в стоге сена, причем искали ее с завязанными глазами. Они не знали, каким образом было осуществлено насильственное действие, совершенное Дюком, когда и где это произошло, не знали даже того, была ли жертва женщиной. Опыт показывал, что такого рода маньяки предпочитали специализироваться на каком-то определенном типе криминального материала. Но, конечно, могли быть и исключения из правил. Ведь они имели дело с настоящим волком в человеческом обличье. И если на Ронду действительно покушался Дюк, это означало, что он изменил свое хобби, избрав в качестве жертвы брюнетку, хотя прежде его интересовали исключительно блондинки. Даже примерно не представляя себе характера преступления, полицейские могли допустить и то, что жертва не стала обращаться к врачу, обойдясь домашними средствами.
Такая работа сулила принести скорее всего нулевой результат, но Тристан твердо знал, что ее надо довести до конца, тщательно проверив каждую мелочь. Следовало использовать любой, самый ничтожный шанс выйти на человека, видевшего маньяка. Тристан был одержим этой идеей. И он торопился, зная, что Дюк в соревновательном азарте может опять натворить еще множество бед. Тристан никогда не уважал тех начальников, которые отдают приказы и отправляются домой, перекладывая всю текучку на подчиненных. Он вкалывал в две смены, доведя рабочий день до восемнадцати часов. Затем отправлялся домой и проваливался в глубокий сон на четыре часа. Выбравшись из постели, он занимался с гирями, пробегал три-четыре мили, принимал душ, одевался, съедал то, что, как говорится, Бог пошлет, и снова отправлялся на работу. Ну а на работе он накачивал себя галлонами крепкого кофе, на ходу ел все, что ему приносили, и вдыхал плотные клубы табачного дыма, висевшие во всех помещениях. Каждый день Дюк звонил и дразнил Тристана, издеваясь над его бессилием, а Маклофлин благодарил небо за то, что убийца пока ограничивается словесной перепалкой. Но необходимость регулярно выслушивать, как этот тип выставляет себя умником, а Тристана дураком, создавала стрессовую ситуацию. "Одно только хорошо, что пока нет нового трупа", - повторял себе Тристан. Но как ни посмотри на все это, он ощущал себя сидящим по уши в дерьме.
Бесконечные и бесплодные поиски убийцы и его ежедневные издевательства, скудное питание и хронический недосып - все это привело к серьезному срыву, который произошел у Тристана примерно через неделю. По крайней мере, он сам себе объяснял его подобными причинами. И в то же время он не мог простить себе такого малодушия, ведь он всегда гордился своей железной самодисциплиной. Еще в раннем возрасте он научился скрывать свои эмоции от окружающих. Ах, если бы в то утро он не проснулся с этой проклятой пульсирующей болью в висках. Тогда бы он никогда...
Проклятье. Может быть, он и тогда... Надо ж, чтоб так не повезло, чтобы он потерял самообладание на глазах не у кого-нибудь другого, а у Аманды Чарльз. А в общем, в этом была своя смешная сторона, потому что она была именно той единственной женщиной в мире, которая несколько раз до этого доводила его, как говорится, до белого каления.
К тому же, показать себя женщине слабым и беспомощным - это не всегда так уж плохо. Во всяком случае, буквально несколько минут спустя после этого он был близок к тому, чтобы наконец овладеть ею. Произошло же это при ярком свете дня, рядом с входной дверью в ее квартиру. Он стоял рядом с нею, тесно прижавшись к стене...
***
На следующий день после того, как Пит попал в больницу, Чарли уже нашел ему замену. Его звали Дин Эггарс. Это был тот самый танцор, для которого Чарли в виде исключения организовал пробу несколько недель тому назад.
Обескураженные стремительностью, с которой новичок был введен в их труппу, остальные танцоры некоторое время старались держаться от него в стороне. Они недоумевали: ведь в случае с Марианной Чарли не нарушил правил приличия и нанял замену только через неделю.
Однако предположения о том, что Эггарс обладает всесокрушающим обаянием, раз он смог убедить Чарли устроить ему пробу, скоро стали сбываться. Эггарс был исключительно любезен со всеми, даже тогда, когда навлекал на себя опасность вызвать недовольство у Чарли. Понемногу все танцоры один за другим подпали под его обаяние. Одной из первых была Ронда, что Аманда, с непривычным для нее цинизмом, сочла совсем неудивительным.
"Еще бы! - решила она. - Ведь если Ронда нашла привлекательным Маклофлина с его нулевым обаянием, то ее увлечение столь приятным и располагающим к себе Эггарсом было куда более оправданным. Что и говорить, он приятный мужчина. А для Ронды этого вполне достаточно, чтобы искать с ним близости".
Так было всегда, и Аманду удивило бы, если бы и на этот раз ее подруга изменила себе.
Сама Аманда капитулировала перед обаянием Эггарса далеко не так быстро. Впрочем, она тоже находила его приятным, но неужели этого было достаточно для того, чтобы все окружающие так быстро подпали под его чары? В своей труппе, где каждый человек сильно отличался от других, Аманда никогда не смогла бы, да и не стремилась стать всеобщей любимицей. Хотя здесь был один танцор, которого она по-настоящему недолюбливала, хотя до сих пор ей удавалось скрывать свою неприязнь, соблюдая условности. К тому же, Аманде иной раз казалось, что доброжелательность Эггарса в чем-то наигранна и искусственна, хотя и искусна. Вот почему в первое время она продолжала держаться от него на расстоянии.
И еще: она никак не могла до конца примирить его дружелюбное обаяние со своим первым впечатлением от знакомства с ним. Когда она наблюдала за Дином во время пробы, в его манере поведения сквозила самоуверенность, граничащая с высокомерием. Теперь же, при ближайшем знакомстве, он не обнаруживал никаких признаков самовлюбленности. Это сильно озадачивало Аманду.
Но прежде всего Дин Эггарс - потрясающий танцор. А единственным идолом в мире, перед которым преклонялась Аманда, был танец. Поэтому, наблюдая за ним изо дня в день, она ценила его мастерство все больше и больше. И когда он попросил ее помочь освоить новый танцевальный номер, в деталях которого он не до конца разобрался, она решила, что пора отказаться от стратегии подозрительной старой девы. Она пригласила его на следующий день прийти к ней домой, чтобы попрактиковаться в этом танце. Впрочем, стоявшие рядом Джун и Ронда, услышав про завтрашнюю домашнюю репетицию, навязались присутствовать там тоже. Джун хотела участвовать в ней, потому что она не пропускала ни одной возможности, чтобы совершенствовать свое мастерство, ну а у Ронды, как всегда, главенствовали интимные соображения. Только страх перед увольнением не позволял ей сразу же начать крутой флирт с Дином Эггарсом. Теперь же она рассчитывала на то, что ей удастся сблизиться с ним вне поля зрения всевидящего ока Чарли.