«Живей! Живей!» – донёсся до ушей Вестании даже не шёпот, а просто едва различимый звук воздуха, вырвавшийся из уст их спасительницы, подталкивавшей её к тупику.
Под платформой места было лишь на ладонь побольше, чем под поездом, им все равно пришлось ползти по бурому снегу, грязи и сору, что обычно скапливался в таких местах. Когда они добрались до конца, девушка толкнула Вестанию и, не произнося ни слова, указала на прислонённую к задней стене фанеру. Отодвинув её, Вестания обнаружила чёрный лаз, уходящий куда-то в неизвестность. Куда он ведёт? – подумала Вестания, но шум стрельбы на поверхности был гораздо страшнее этой бездны. Лишь на единую секунду до того, как ступить туда, Вестания успела оглянуться на сестру, её глаза были круглыми от ужаса.
Тера, я люблю тебя! – хотела сказать она те слова, которые не произносила очень и очень давно, но в этот момент автоматная очередь на поверхности замолчала на секунду, и она не решилась произнести их вслух.
Вместо этого Вестания вновь получила сильный толчок от активистки и поползла вперёд. Видимо, та загородила вход, потому что свет, даже самые малые его лоскутки, не освещал их пути. Мы пропали, – поняла Вестания.
Она не знала, как долго им пришлось ползти по чёрному узкому и душному туннелю. Все это время Вестания слишком боялась разговаривать, чтобы задавать вопросы, её пугала мысль о том, что у них мог закончиться воздух. Никогда раньше она и подумать не могла, что боится замкнутого пространства, но нахождение под тоннами промёрзшей земли в этом жутком лазе приводило её в панику; тишина, нарушаемая лишь её учащённым дыханием, съедала душу. Лишь когда Вестания всерьёз начала думать, что им не выбраться отсюда живыми, она заметила в конце туннеля тусклый, едва различимый свет, а потом поняла, что стенки немного расширяются. Разом забыв об усталости, о саднящих коленях и локтях, она поползла ещё быстрее навстречу пахнувшему на неё морозному воздуху. Она не могла обернуться, чтобы поделиться радостью с сестрой, и все ещё боялась разговаривать, но теперь, во всяком случае, немного успокоилась, и смогла вслушаться в звуки позади неё, поняв, что Теренея ползёт следом.
Выбралась из туннеля Вестания в небольшое и очень пустое помещение, если так можно сказать, – подумала она. По всей видимости, это был подвал какого-то здания.
Она дождалась, когда из лаза покажется лицо Теренеи, и помогла ей выбраться.
– Где это мы? – спросила девочка, все ещё не решаясь говорить громко, слишком долго им сегодня приходилось шептать.
– Я не знаю, – так же тихо ответила Вестания, глядя, как ловко их сопровождающая выбирается наружу. – Что это за место? – спросила Вестания у активистки.
– Не здесь. – Отрезала незнакомка, попытавшись отряхнуть грязь с когда-то серой куртки из дублёной кожи. – Дойдём до места, тогда поговорим.
– Какого места? – спросила Вестания.
На лице незнакомки родилась серповидная самодовольная ухмылка, после чего она уверенно зашагала к старой деревянной лестнице, ведущей из подвала.
– Город мёртвых, – загадочно ответила она, зажигая свечки, расставленные на полу.
– А как же Фрикс? И остальные? – не унималась Вестания.
– Молчи! – шикнула на неё девушка. В тусклых плясках зажжённых свечей, Вестания, наконец, смогла её рассмотреть. Внешность у активистки была необычной. Кожа немного странного оттенка, словно сероватая, нос с гордой орлиной горбинкой и глубоко посаженные глаза какого-то странного, инородного цвета, который в сумерках подвала Вестания не могла разобрать. – Здесь небезопасно.
– Вы же не можете бросить их! Они с вами! – настаивала Вестания.
Девушка раздражённо сузила глаза и подошла к ней вплотную, так что огонёк свечки почти обжёг лицо Вестании.
– Никто никого не ждёт, девочка. – Она говорила сдавленным голосом, очень тихо, но теперь Вестания могла различить незнакомый акцент в её речи. – Ты новая здесь, и я тебе помогаю только потому, что Весп так сказала делать. Вы обе идёте за мной и ступаете нога в ногу, если не хотите умирать.
– Но… – попыталась возразить Вестания.
– Он сам о себе заботиться. Тебе точно бояться не стоит. Я бы боялась на месте янтарей. А теперь пошли.
Больше спорить с активисткой Вестания не могла. Они последовали за ней по лестнице в длинный узкий коридор.
Туннель из подвала уходил всё ниже, куда-то под здания Термины. Вестания не верила своим глазам. Город они с сестрой видели лишь мельком, когда их везли на автобусе с вокзала, но она даже представить не могла, что он оказался буквально изрыт бесчисленными подземельями. Как только здания не проваливаются под землю? Возможно, затяжная зима и была спасителем северного городка, удерживая мёрзлую почву от обвалов.
Коридоры извивались, образуя целые лабиринты туннелей. Вестания не знала, куда они шли, но, прежде чем активистка заговорила, она успела изрядно устать.
– Здесь начало Некрополя, – произнесла она гордо, выведя девочек в очередной коридор. По спине Вестании пробежали мурашки. Стены с обеих сторон оказались выложены из черепов и костей, которые в блеклом огоньке свечи приобретали во истину жуткие очертания. – Это есть город мёртвых.
– Ужас! – не удержалась Теренея, остолбенев от страха и не решаясь идти вперёд в этот зловещий коридор.
Активистка оглянулась к девочкам, почувствовав их смятение.
– Бояться нужно живых наверху, эти все давно мертвы, – сказала она.
– Как вас зовут? – спросила Вестания.
– Кирка.
– Здесь вы, наконец, скажите, куда делись остальные? Почему никто не догнал нас, почему мы никого не догнали.
– Разные дороги ведут в одно и то же место. Так безопасно, – объяснила Кирка. – Они просто пошли другими тропами. Была договорённость, как идти. Мы планировали этот побег.
– Что, если кто-то умер? – не отступала Вестания.
– Кто-то умирает. Так бывает, – ответила Кирка холодно. – Ты же не о них беспокоишься. О тех, кого не знаешь. Ты опять спрашиваешь о Фриксе.
Вестания потупила глаза в пол. Кирка не стала больше дожидаться девочек и уверенно зашагала вперёд. Сёстрам ничего не оставалось, кроме как последовать за ней, иначе они бы остались одни в кромешной темноте среди усмехающийся черепов.
– Кирка, а почему он не говорит? – прервала тишину Теренея, больше желая поддержать разговор. Идти в молчании было страшно. Вестании и самой казалось, что черепа на стенах Некрополя следят за ними своими пустыми глазницами.
– Когда-то давно Алкид взял с него клятву. Это было единственным способом остаться в живых. Фрикс знал слишком много тайн. Алкид хотел так, чтобы они все достались только ему. Поэтому он забрал у Фрикса голос.
Вестания вспомнила силуэт человека с мешком на голове. Даже не зная о нём ничего толком, ей почему-то было страшно смотреть в его сторону.
– Расскажи про Алкида. – Попросила она. – Кто он, вообще? Почему он скрывает своё лицо?
Кирка тихо ухмыльнулась, словно обдумывая ответ. Потом, всё-таки заговорила:
– Никто не знает, кто Алкид. Сейчас в Сопротивлении людей много, но из тех, кто видели его и знали лично – лишь единицы. Алкид – больше не человек. Он знак свободы и войны за неё. Он меняет лица. Становится, кем захочет. Алкид – это наша тень. Он всегда с нами. Поэтому мы говорим – «С нами тень Алкида». – Она опять обернулась на девочек, точно желая проверить их реакцию на свой рассказ. Кажется, она осталась довольна. – Нельзя быть всесильным и быть на виду. В какой-то момент стало ясно, что Алкид должен быть скрыт. Он сам не хотел этого, но опасность слишком выросла. Его почти заставили уйти в тень. Мы просто слишком боялись потерять его.
– Но ты сама знаешь, кто он, – догадалась Вестания.
– Да. В этом нет секрета. Алкид был из детей Акрополя. Они вырастили его и держали у себя. Он и тогда был не просто человек. Гений, изобретатель, учёный. Очень-очень умный. Он поднял восстание и сбежал из Акрополя, освободив из тюрьмы тех, кто были там тогда. Веспер служила в Акрополе и была первая, кто примкнул к нему. В тюрьме они нашли Фрикса.