– Пожалуйста, останься с нами… – попросила она его и шагнула ещё ближе, так, что встала прямо напротив мальчика.
И тут прямо на глазах Вестании Асфодель шагнул навстречу Тере и встал вплотную к ней. Его подбородок почти приник к плечу девочки, так, что, если бы Теренея вытянула руки, они бы могли обняться. Они стояли в этой хрупкой позе достаточно долго, чтобы Вестания почувствовала, как в уголке её глаза появилась маленькая слезинка, которую сразу же сорвал ветер.
***
Всего за несколько дней они смогли обжиться в скалистом городе. Дни протекли в непрестанной работе по обустройству их жилья. Временного, как надеялась Вестания. Теренея много говорила. Может, ей было непросто мириться с постоянной тишиной, в которой теперь проходили дни. Может, она просто пыталась не дать заскучать Вестании, скорее всего, забывая, что у той всегда есть верный спутник, с которым она могла общаться, не напрягая голосовые связки.
Интересно, я смогу опять разговаривать? – думала она.
«Подожди. Рана заживёт полностью, тогда проверим», – посоветовал он.
Начинаю понимать Фрикса и Асфо. Не так уж просто это, когда не можешь ответить, – заметила она.
Вестания перестала переживать и волноваться на счёт будущего. Если раньше её основной задачей было сделать так, чтобы с Теренеей ничего не случилось, чтобы они нашли какое-то спасение, нашли волшебную страну, то теперь они просто жили, и это было здорово. Еды хватало. Они научились ловить рыбу в озере пещеры, встречались и птицы, и прочая живность, кажется, всё, наконец, шло своим чередом.
В один из вечеров они все вместе возвращались к лагерю после охоты и Теренея рассказывала сказки. Сначала Асфоделю, потом собаке. Какой же она, всё-таки ещё ребёнок, – думала Вестания, не пытаясь прятать довольную улыбку.
«Для меня ты тоже ребёнок», – сказал ей Серый.
Ты уже вспомнил, сколько тебе было лет, когда ты умер?
Вестания задалась целью пробудить в тени все возможные воспоминания, если придётся, то даже силком. Не для того, чтобы избавиться от него. Просто хотела помочь.
«Не думаю, что много». – Отозвался он.
А ворчишь иногда, как старик! – девушка улыбнулась, но тут, взглянув вверх, она увидела, что сестра замерла на вершине холма с растерянным видом. Решив не терять ни секунды, Вестания поспешила к ней, едва ли не путаясь в снегоступах.
Добравшись до самой вершины, ей тоже ничего не оставалось, как замереть на холме, приобняв сестру за плечи. Сказать она всё равно ничего не могла, но в такую минуту и не было сил говорить. Блаженное спокойствие, в котором они пребывали все эти дни, всё же оборвалось у неё внутри, а где-то глубоко, в самом сердце, затаились слезы и пустота. Страшная пустота, что раньше снедала её душу, вдруг возвратилась вновь.
Прямо внизу, повсюду от них, долина была усыпана не снегом, а маленькими жемчужинами, сверкавшими под тусклым северным солнцем нежным перламутром. Только вот их блеск казался теперь мёртвым, лишённым красоты. Совсем недалеко, может, метрах в трёхстах от них, внизу, перед зимней стоянкой Ууракулиса, лежали огромные посеревшие кости, которые образовывали три громадных скелета китов.
Эпилог. Смерть
Гектор сидел в своём кабинете в главном офисе «Скиеса». В последнее время всё реже хотелось уходить отсюда, потому он проводил на работе долгие вечера, курил, читал «Фантасмагорию» и перебирал бумаги, от которых спустя столько лет службы начинало неприятно урчать в животе.
Трёхлапый пёс Гелиос лежал возле стола на ковре, на своём обычном месте, и, кажется, дремал. Гектор всегда приводил его с собой на работу, так как проводил здесь слишком много времени, чтобы оставлять пса дома. Первые несколько месяцев, что трёхлапый прожил у него, ел он безостановочно, будто опасался, что еда может вдруг закончиться. Потом же, отрастив себе бока, Гелиос превратился в спокойного и послушного пса, никогда не позволявшего себе поднять лай на незнакомцев. Гектор ни дня не жалел, что решил оставить его, вместо того чтобы подыскать других хозяев. Сколько бы члены «Скиеса» не произносили восклицающих тостов на собрании по поводу годовщины создания компании, Гектор знал, что он уже старик, и что, вероятнее всего, осталось ему не так долго. Жена у него умерла уже давно, так и не оставив наследника. Потому одинокая жизнь вдовца успела ему изрядно поднадоесть, а пёс сумел привнести в неё тот беспорядок, который и заставляет людей строить прочные связи.
Он затянулся в последний раз, затем неспешно затушил сигару. Часы показывали 23:15.
– Пора идти, Гелиос, – произнёс Гектор, ещё какое-то время вслушиваясь в тишину комнаты и сонное урчание собаки.
Внезапно в помещение нахлынул холод. Это казалось невозможным, ведь в кабинете не было окна, а система вентиляции, скорее, чаще подводила. Гелиос разом насторожился, навострил уши и грозно гавкнул куда-то в пустоту, потом обеспокоенно посмотрел на своего хозяина.
Гектор огляделся по сторонам. Дверь, прямо у него на виду, была закрыта, она и не открывалась, но создалось ощущение, будто кто-то вошёл. Глава «Скиеса» – самой страшной фирмы в Сцилле, вдруг почувствовал себя не в своей тарелке. Пришлось даже ослабить ворот рубашки, чтобы было легче дышать. Затем вдруг свет мигнул, лампочки тихо загудели, но потом опять загорелись обычным светом. На этот раз в кресле напротив стола возникла фигура.
– Здравствуй, Гектор, – произнёс посетитель, как только свет упал на него. – Успел соскучиться по мне?
Вглядываясь в плохо различимые сумерки, Гектор тут же узнал вошедшего. Только сама идея подобной встречи показалась ему одновременно такой невероятной и такой обнадёживающей, что он сразу не нашёлся с тем, как отреагировать. Посмеялся немного, затем всё же собрал волю в кулак и стукнул им по столу.
– Что ты здесь забыл, Аластор? Я же приказал тебе проваливать.
Мужчина в кресле ничуть не удивился подобной реакции, прислонил трость к краю его стола и порылся в кармане.
– Ты велел мне умереть. И даже одарил пулей. За что я благодарен тебе, – сказал бывший наёмник. – Но я здесь не затем, чтобы вести беседы, как раньше.
– Как ты вошёл? – спохватился вдруг Гектор. – Чем ты сейчас промышляешь?
– Всё тем же, – отозвался он, вынимая узорный портсигар. – Отнимаю жизни. Только теперь я сменил работодателя. Говоря твоим языком, нашёл фирму-монополиста.
Гектор прищурился, не понимая, о чём идёт речь. Тем временем Аластор протянул ему портсигар.
– У меня осталась последняя, – сказал он. – Я привык её с кем-нибудь делить. Присоединишься?
– Что происходит? – не понял Гектор. – Ты пришёл, чтобы убить меня?
– Да… только в каком-то смысле ты уже мёртв. – Сказал Аластор, не опуская раскрытого портсигара. – Я немного притормозил время, чтобы мы могли поговорить. Иначе пёс начнёт скулить. Парень потеряет второго хозяина. Лучше этого не видеть.
Гектор, окончательно сбитый с толку, всё же взял сигарету и закурил её с задумчивым видом.
– Я умер? – спросил он только после третьей затяжки.
– Сожалею, – кивнул Аластор. – «Скиес» многое потеряет с твоим уходом. Надеюсь, ты сумел найти преемника?
– Мальчик, которого ты приволок, – сказал Гектор. – Не думаю, что он готов… хотя сколько уже прошло… года три?
– Здесь и в моём мире время идёт неодинаково, – пояснил Аластор. – Но я рад, что так вышло.
– Как ты стал смертью? Или мне это просто снится? – усмехнулся Гектор, кажется, входя во вкус этого диалога.
– Можешь считать это сном. Но ты действительно умер.
– Можно узнать от чего?
– Остановка сердца. – Процедил Аластор.
– Значит, всё же не сигары! – усмехнулся Гектор. – И что, значит, ты приходишь вот так ко всем, кто… умирает, во всём мире? И в Гиперборее тоже?
– Да, – кивнул бывший наёмник, и с этой фразой забрал сигарету у Гектора, сделал затяжку. – Я вездесущ. Но те, кто умирают не своей смертью, мне не принадлежат. Их смерти забирают убийцы. У Аида есть свои правила. Я не вправе их нарушать.