— Берем только самое необходимое, — произнес Мойше подходя к правой двери. Когда он открыл ее, за ней оказалась еще одна комната, заваленная разным барахлом. — Изе заканчивай, нам пора уходить.
— Еще минуту, — произнес умертвие, выковыривая из стены очередной кусочек земли.
Мойше покопался в разбросанных вещах, и достал от туда черный мешочек с золотыми брусками.
— Это нам точно пригодится, — произнес он, бросая мешочек Волчице.
— От куда это у вас?
— Лианна, понимаешь, прежде чем спрятаться в церкви, мы навестили того трактирщика, шо опоил тебя. Сперва он не хотел отдавать ворованное, но когда Изе откусил ему палец, отдал даже немного из своего запаса.
— А шо я сделаю? Я был голоден… — Пробормотал Изе, жуя только-что извлеченного из стены червя, и вставляя в углубление какой-то черный предмет. Точно такой же предмет Мойше вставил в другую дыру, проковырянную Изей. После этого умертвия залили дыры каким-то странным, желеподобным веществом, что в тот же миг превратилось в камень. К небольшим свободным выступам странных предметов они привязали веревки, другой конец которых привязали к входной двери.
— Что это? — Спросил Илрон, глядя на непонятные вещи.
— Не большой подарок для незваных гостей, — туманно ответил Мойше. — Ладно, нам пора.
— А с этим шо будем делать? — Спросил Изе, глядя на связанного приставника.
— Да оставим здесь, пусть подыхает. — От услышанного кощунства, что Мойше хочет оставить здесь столько пищи, у Изе перехватило дыхание, но слова Лианны вернули ему хорошее настроение.
— Если мы оставим его здесь, то чем мы лучше их инквизиторов, тех, кого презираем, тех, кто обрекает живых на мучительную смерть. Он пойдет с нами, а когда попадем в Морену, пусть идет куда хочет.
— Ты не убьешь его? — Удивительно спросила Рия.
— Нет, зачем? Он же ничего плохого нам не сделал. Нельзя убивать просто так. Убить может каждый, а вот найти более разумный выход, что бы сохранить святость жизни и не замарать клыки кровью, могут лишь единицы.
— Надеюсь, что ты принадлежишь к ним… — Не смотря на то, что Илрон почти шептал, Лианна его услышала, хотя и посчитала — разумнее будет промолчать.
Мойше поставил приставника на ноги, разрезал веревки, которые связывали пленнику ноги (руки оставили связанными), и вытолкали приставника в тоннель, что открывался за средней дверью. Потом он забросил себе на плечо дорожную сумку, и беглецы покинули землянку.
Впереди шел Мойше, освещая путь Вольстримским фонарем. За ним брели Илрон и Рия, за которыми шли Лианна и приставник. Замыкал колону Изе, который то и дело подбирал с земли червей и моллюсков, хрустя их панцирями и довольно чавкаючи, напевал какую-то песенку.
Идти темным подземельем нужно было долго, и чтобы не скучать, Лианна обратилась к приставнику:
— В чем смысл вашей веры? Что она вам дает?
— М-м-м, — ответил приставник, и Волчица поняла свою ошибку. Во рту служителя церкви все еще был кляп.
— Ой, извините. — Произнесла Лианна, выдергивая кляп. — Вы не обижайтесь, Мойше и Изе не такие уж и плохие, просто иногда не терпеливы.
Приставник ничего не ответил, лишь посмотрел в темно-синие глаза девушки, подумал о чем-то своем, и лишь тогда произнес:
— Ты не такая как они.
— Что? Я вас не понимаю.
— Я говорю о Ниагаре. Я видел его, несколько месяцев тому. В Степи. Этот огромный черный волк с черными глазами, полными злости и ненависти, не знает пощады. Я сам видел, как он разодрал всех жителей одного из сел Орона. Он не щадил никого: ни женщин, ни детей…
Договорить приставник не успел, Волчица схватила его рукой за горло, и с силой ударила о земляную стену тоннеля. В ее глазах бурлила злость, обида, и еще что-то, притаманное лишь Волкам, что служитель церкви никак не мог понять, и определить.
— Вы лжете! — Закричала Лианна, и шедшие впереди нее остановились, и обернулись. — Это не он. Кто угодно! Только не он!!!
— Мне очень жаль, — стараясь, как только можно спокойнее, ответил приставник. Это у него плохо получалось из-за хрипа, — но это правда. Я не вру, ибо ложь есть грех смертный. К тому же, взгляните на это. — Трясущимися, от удушия, связанными руками приставник извлек из кармана рясы какой-то кусок пергамента.
Лианна отпустила приставника, и взяла с его рук клочок выделанной кожи. Когда она его развернула, сразу же узнала знакомый подчерк.
«Так будет с каждым, кто противится моей воле. Воле Наследника Империи…