Вызнавать, соответствует ли воля богов тому, что заявил Лейф, никто не рискнул. Среди сконцев норег смотрелся как матерый волк в собачьей своре. То есть среди псов-сконцев были и покрупнее, чем Лейф, и помордастее, но он был волк, а они барбоски. Какое-то мгновение Гудрун даже гордилась, что у нее такой мужчина… Но то было чувство Гудрун-девушки. Нынешняя Гудрун была другой. И видела не своего мужчину, а сильного и опасного врага, которого она непременно убьет. Когда придет время. Трудней будет после этой мести самой остаться в живых. А она – должна. Потому что теперь она будет бороться не только за собственную жизнь, но и за жизнь зачатого Ульфом ребенка. Гудрун была почти уверена: это будет сын. И в нем продолжится кровь отца. Если она выживет.
– Они были здесь, – сообщил вернувшийся с берега Давлах. – Пять дней назад. Заночевали на берегу, купили овощей, поросят, взяли свежую воду и ушли на восток. Двадцать пять человек и пять женщин, одна из которых очень красива и держится свободно, остальные – тир. Двое местных хотели присоединиться к ним, потому что очень понравился корабль, но хёвдинг отказал. Хёвдинг у них совсем молодой. Зовут Эйнар Прыщик.
– Сын Торкеля-ярла, – проворчал Медвежонок. – Я удивлен. Почему его не выкинули за борт, когда узнали, что ни Торкеля, ни его одаля больше нет?
Я пожал плечами. Не выкинули – и отлично. С таким вождем они станут слабее. Да у них по-любому нет никаких шансов против ирландцев, даже будь нас вдвое меньше. А нас больше. Главное – догнать.
Пока мы разговаривали, отец Бернар снимал бинты с моей руки.
– Эта Рунгерд и впрямь колдунья, – проворчал он, изучая рубцы на моей кисти. – Завтра я вырежу тебе пару деревянных брусков и покажу, что с ними делать. Уверен: уже через седмицу ты сможешь взять меч, а через две – весло.
Если монах сказал, значит, так и будет. Я поглядел на свою руку. В красных рубцах и засохших струпьях выглядела она страшновато. Но я мог шевелить всеми пальцами, а это главное.
– Ты тоже неплохо помог, – сообщил я Бернару, указывая на шрам от стрелы на моем предплечье.
– Господь тебе помог, – буркнул монах. – А ты не хочешь принять Крещение? Махри, может, ты его уговоришь спасти душу?
Красный Лис поглядел на меня… И мотнул головой.
– Прими Христа! – попросил отец Бернар. – Прими Его, Ульф, твоя душа – готова. Прими – и Господь очистит тебя, а твои чаяния сбудутся!
Я колебался. Так и подмывало сказать: «Верни мне Гудрун, Господи, и я стану Твоим!»
Но ведь я уже был крещен когда-то. И Гудрун… Нет, не верю, что мне вернет ее Бог! Только я сам. Но если Он мне ее вернет, если я почувствую прикосновение Чуда… Не мистического действа, как мой Белый Волк, а именно Чуда… Что ж, тогда я крещусь. И быть посему.
Виги Грибок попытался ухватить Гудрун, когда Лейф стоял у кормила. Гудрун сама его вызвала на это: проходя мимо рума, задела бедром, бросила шаловливый взгляд.
Почему она выбрала именно его? Ну надо же с кого-то начать. Может, потому, что он – самый похотливый из сконцев? И самый наглый… Или потому, что вчера Грибок без всякого повода избил Бетти? Разве та виновата в том, что Давлин Желтобородый воспользовался ею первым? Разве она могла отказать?
Стоило Гудрун дотронуться до Виги и бросить игривый взгляд, как Грибок тут же завелся: убрал одну руку с весла, ухватил Гудрун за пояс, потянул к себе. Она вскрикнула…
Не слишком громко, но достаточно, чтобы услышал державший кормило Лейф.
Лейф услышал.
Драккар, рыскнув, встретил волну скулой, потому что Лейф, бросив рулевое весло, в три прыжка подскочил к обидчику и ударил его ладонью по голове с такой силой, что Грибок свалился со скамьи да так и остался лежать.
«Убил!» – злорадно подумала Гудрун.
Все, кто видел, повскакивали с мест… Кто-то схватился за нож…
Лейф вспрыгнул на скамью, спихнув гребца, выдернул из-за борта щит…
Но драки не получилось.
– А ну назад все! – визгливо закричал Эйнар. – Назад!
Грибок зашевелился, неловко сел, ухватившись за голову… И снова повалился, когда неуправляемый драккар качнуло на крупной волне.
– Ты ударил человека, норег? – закричал Хеги Косолапый, протискиваясь вперед. – Нашего брата ударил, да? Что говорит Закон?
За спиной главного кандидата в новые хёвдинги уже сгрудились его сторонники. Человек пять, не больше. Все – родичи Хеги. И все всё понимали. Грибок и Косолапый терпеть друг друга не могли, но тут – такой повод.