— Нам, возможно, удастся пробраться через осадное оцепление, — проговорил командир, пытаясь придать голосу уверенность. — А потом...
— Отчет? Кому? Нанда Лал мертв, и — не знаю, как насчет тебя — но я вовсе не желаю объяснять императору, что мы проделали путь длиной в десять тысяч миль и ни в чем не преуспели. У него и в лучшие времена был прескверный характер.
Командир только улыбнулся. Но улыбка вышла кривой и бледной.
Глава 34
Железный Треугольник
— Держать натиск, — твердо заявил Маврикий. — Мы так и будем делать. Но это и все, что мы будем делать.
Он проигнорировал кислое выражение лица Ситтаса. Тот был упрям, и Маврикий не видел смысла вступать с ним в еще один спор. Ситтас был самым агрессивным командующим в римской армии — это свойство было бесценно, когда наступало время для стремительных кавалерийских атак. Но то же самое свойство делало его склонным к безрассудным действиям. Римляне и персы смогли захватить укрепления малва вверх по течению на западном берегу Инда просто — и исключительно — потому, что Менандр и суда под его командованием смогли провести атаку на незащищенные тылы противника. Такого преимущества не будет, если союзники попытаются перенести военные действия на восточный берег.
Однако Менандр тоже сидел с кислой миной, и тут уж Маврикию пришлось вмешаться.
— Все в порядке, — пробасил он. — Ты можешь отправляться на вылазки по реке — пока не заметишь по любым признакам, что малва перевели свои броненосцы с других рек...
— И как же они это сделают?
— Как-как. Не задавай глупых вопросов. Самым простым доступным им способом. Возьмут, прах их побери, и перетащат.
— Ну это же...
— Чудовищное количество рабского труда и жестокости надсмотрщиков. В точности то, чего у малва в избытке.
Маврикий решил, что настало время для умеренного проявления характера. Он бросил быстрый взгляд на Агафия и стукнул кулаком по столу штабного бункера:
— Проклятие Господне! Неужто вы все настолько растеряли мозги, что одна-единственная выигранная битва превратила вас в слюнявых младенцев?
— Не горячитесь, — примирительно заговорил Агафий. Как и надеялся Маврикий, искалеченный полководец-катафракт немедленно подхватил намек. Он был огромным подспорьем для Маврикия с самого своего прибытия в Треугольник. — Нет никакой нужды выходить из себя. К тому же, Маврикий прав. Это займет какое-то время, но малва обязательно приведут свои броненосцы в Инд. Как минимум один — а ты уже признал, Менандр, что «Юстиниан» и с одним может не справиться.
Менандр все еще сидел с кислой миной, но возражать не пытался. «Юстиниан» был спроектирован в основном для разрушения обычного речного флота малва. Его пушки были так же мощны, как пушки на броненосцах малва, но броней он им уступал. Они были спроектированы для одной и только одной цели: потопить «Юстиниан», если он когда-либо выйдет против них.
Агафий повернулся на костылях лицом к Ситтасу:
— Не будешь ли и ты так любезен бросить свой бесконечный нудеж? Честно говоря, я устал от него не меньше Маврикия. Ситтас, даже если тебе удастся переправить своих катафрактов через реку под неприятельским огнем...
— Мы могли бы...
— Выше по течению? Где? Малва теперь расставили укрепления по всему Инду от нас до Мултана. А если ты хочешь увести кавалерию на север от Мултана... — Он пожал плечами. — Оставь это персам. Кавалерия нужна нам здесь на тот случай, если малва будут прорываться сквозь наши укрепления.
При всем своем упрямстве Ситтас вовсе не был глуп. Через некоторое время гнев исчез с его лица, уступив место оригинальному, но унылому выражению.
— Это нечестно! — заявил он, наполовину усмехаясь. — Опять этот проклятый Велизарий захапал всю почетную работу себе, а мне осталось только охранять тылы.
Неожиданно в разговор вступил Калоподий со своего места за столом связи. Обычно он хранил молчание во время штабных совещаний, пока к нему не обращались.
— Разве щит — это ложь, и только меч — правда?
Все офицеры разом озадаченно уставились на него.
— И что это значит? — осведомился Ситтас.
Калоподий улыбнулся и указал пальцем — почти точно угадав направление — на своего адъютанта Луку, тихо сидящего у дальней стены, рядом с Иллом.
— Спросите у него.
Офицеры разом уставились на Луку.
— Эмм... — произнес этот достойный человек.
* * *
Антонина медленно поворачивалась на месте, обозревая огромный зал для приемов во дворце гоптрия в Бхаруче.
— Просто невероятно, — высказалась она. — Только подумайте: тут вся конструкция могла бы сложиться под весом драгоценных инкрустаций.