— Гарнизонная служба всегда делает солдат неповоротливыми, как их ни тренируй, — прокомментировал Ашот. — Даже хороших солдат.
Офицер-армянин поглядел на Велизария:
— Какие будут приказы?
— Наши катафракты — единственные войска, которые выучены стрельбе из лука верхом. Возьми все пять сотен — используй бедуинов Аббу как прикрытие — и немедленно веди их в атаку. Только луки, ты понял? Даже не думай о копьях и мечах. Преследуй колонны и смешай их ряды — но не иди на большой риск ни в коем случае. Держись подальше от артиллерии. Если они сильно отстали, то уже и не поспеют к месту боя пехоты.
Ашот кивнул:
— Ты просто хочешь, чтобы я держал их в замешательстве как можно дольше.
— Вот именно, — Велизарий обернулся и взглянул на длинную колонну следующей за ними раджпутской кавалерии. Термин «колонна» было не совсем точен. Большинство кавалеристов было молодыми людьми, жаждавшими покрыть себя славой в том серьезном сражении, которое, казалось, уже не за горами. Их ряды, и в лучшее время не особенно стройные, расстраивались, пока более нетерпеливые рвались вперед.
— Я не собираюсь долго их сдерживать, Ашот, — сказал Велизарий. — В этом твоя цель: чтобы войско малва не успело собраться в каре пиками и мушкетами наружу, пока не появлюсь я.
Через несколько мгновений Ашот уже был в седле и повел своих катафрактов вперед.
Велизарий повернулся к собравшимся вокруг раджпутским князьям и командирам.
— Вы все слышали, — сообщил он. — Просто старайтесь, чтобы атака не вышла полностью из-под контроля.
Дазал ухмыльнулся:
— Нелегкая задача. Молодежь, сам понимаешь, и большинство совсем необстрелянные.
Велизарий слегка поморщился. Ничего не поделаешь, молодежь. Приблизительно треть из двадцати тысяч всадников под его началом не достигла еще и двадцати лет. Будучи раджпутами, они умело обращались с копьем и мечом даже в юном возрасте. Но для большинства из них это будет первое настоящее сражение.
Если бы малва выстроили крепкие пехотные каре, все превратилось бы в кровавое побоище прежде, чем Велизарий успел бы начать отступление. Он надеялся, что скорость его появления и отвлекающие действия Ашота достаточно долго будут удерживать противника в замешательстве. Со стремительностью, свойственной раджпутам, они опрокинут войско малва, не готовое к их натиску, хотя и превосходящее числом войско Велизария приблизительно как три к двум.
— Нам просто придется надеяться на лучшее, — сказал он, пытаясь не доводить хромающий энтузиазм в своем голосе до совсем увечного. — Приступим.
* * *
Кунгас со своими людьми без труда предотвратил первую попытку малва пересечь реку. Это предприятие было обречено — слишком мало лодок удалось собрать врагу. Кунгас был немного удивлен тем, что такая попытка вообще была сделана. Ни одна из лодок врага не проплыла и тридцати ярдов до северного берега Ганга.
— О чем вообще думает эта сука? — поразился Вима. — Я-то думал, она должна быть умнее любого из людей.
Куджуло пожал плечами:
— Как ты покажешь ум, если у тебя вообще нет выбора? Загони гения в крысиную нору, и он начнет прокапываться наружу по-крысиному. А что еще ему делать?
* * *
К тому времени, как Ашот встретился с авангардом армии малва, их командующий успел выстроить колонны по двое, чтобы объединить силы. Но у него не осталось времени, чтобы привести их в хотя бы относительно пригодное для боя построение.
Даже при передвижении умеренным кентером, необходимым для точной стрельбы из лука, Ашоту потребовалось всего несколько минут, чтобы рассеять ту сплоченность в передних рядах врага, какая у них имелась. Стало ясно, что их командиры либо неопытны, либо некомпетентны. Скорее всего, и то и другое.
Конечно, удивляться тут было нечему. За годы войны в армии малва, как и в любой другой, прошли процессы отбора. Самые способные и энергичные офицеры отправились на фронт; на гарнизонной службе остались лентяи и тугодумы.
Ашот даже подумывал ослушаться приказов Велизария и пройти вперед на поиски артиллерии. Все говорило за то, что он сможет и ее основательно потрепать.
Но Ашот решил сдержать свой порыв. Рассеянный огонь из мушкетов по его всадникам не причинил им особого вреда, но если бы ему не повезло застать несколько пушек готовыми к бою и заряженными картечью, то не обошлось бы без жертв — а с ним было всего пятьсот человек.