— Проклятие, — повторил Кунгас. Теперь это слово зазвучало с сухой обреченностью.
Велизарий ждал. Рука царя отпустила бороду.
— Ладно. Я понимаю логику. Пока эта сука жива, Линк заперт в ее теле. Здесь — а не в Каушамби. В тот миг, когда она умрет, Линк вселится в новую оболочку. А новое тело будет в императорском дворце, так что Линк сможет начать напрямую командовать обороной Каушамби. Вместо Скандагупты, которого никто в здравом уме никогда не признавал за гениального полководца. И даже за очень компетентного правителя.
— Вот именно.
— Кто это будет? — раздумывал Кунгас. — И сколько таких оболочек в распоряжении чудовища?
«Хороший вопрос. Эйд?»
Велизарий смог уловить неуверенность кристалла.
Не знаю. Это сложно.
«Постарайся объяснить как можно доступнее. Нам нужно знать».
Помедлив, Эйд заговорил:
Для него это непросто. Я имею в виду, для Линка. Во-первых, оболочка должна быть женского пола — неважно почему — и, во-вторых, происходить из династического клана. Потому что... ладно, это тоже неважно. Просто поверь мне на слово. Для процесса критически важен генетический компонент. Точнее, несколько компонентов. Близкое кровное родство тут очень важно.
Велизарий кивнул. И сообщил Кунгасу:
— Эйд разъясняет мне твои вопросы. Погоди немного.
В-третьих, сама оболочка должна быть пригодна психически. Годится не всякая девочка. Точнее даже, далеко не всякая — а лишь очень ограниченное число, отбираемое из женской половины династического клана. Она должна быть... Это слово тебе ничего не скажет, но в будущем таких детей назовут «аутисты». Это особенное медицинское условие. Немногие дети страдают таким заболеванием.
Велизарий не стал просить Эйда объяснить термины. Когда-нибудь, возможно, он обратится за разъяснениями, но сейчас для этого нет ни необходимости, ни времени.
Он поджал губы с отвращением. Или даже с презрением. Вот они, типичные методы Новых богов, объявляющих себя истинным будущим человечества. Они не только используют в своих целях невинных детей как сосуд, но и выбирают тех, кто уже пострадал и тем более неспособен себя защитить.
«Понимаю. Династический клан малва велик, но все-таки...»
Такие появляются раз в несколько лет. Конечно, промежутки времени варьируются. Разрыв в возрасте Холи и Сати скорее необычен. Но даже в этом случае я сомневаюсь, что у Линка в наличии больше двух — или трех — оболочек. И не только потому, что они нуждаются в долгих годах обучения и прочем подобном. Сам момент перехода — овладения, если угодно, — весьма мучителен. Если девочка не подготовлена надлежащим образом, она просто умрет.
Велизария посетила некая мысль. Если так... Что если новая оболочка очень молода? Возможно, умнее будет...
Он покачал головой:
— Нет, слишком много риска.
Кунгас передразнил его жест. Велизарий пояснил:
— Оболочек не может быть много. Вдруг она только одна — и может оказаться очень юной девочкой. А если так...
Он чуть не засмеялся, увидев, как внезапно оживилось лицо царя кушанов.
— Заманчиво, правда, Кунгас? Что будет, если империей малва внезапно начнет править ребенок? Будет ли кто-то — даже Скандагупта — действительно принимать ее всерьез?
Помолчав, Кунгас вздохнул:
— Нет. Как ты говоришь, слишком рискованная ставка — даже для кушана. А если нет? Сати, например, была в расцвете лет, когда стала новым Линком.
* * *
То, что для кушанского царя слишком рискованно, для киборга таковым не является.
По крайней мере, для этого конкретного киборга. У Кунгаса и Велизария был выбор. У Линка его больше не оставалось.
Кхмеры закончили свои ритуалы.
— Приступайте, — скомандовало существо, известное как Великая Госпожа Сати.
Наемный убийца, стоящий позади нее, ловко вогнал свой кинжал в позвоночник Сати. Так же ловко стоящий перед ней убийца погрузил свой кинжал в ее сердце.
Когда тело обмякло, выступил вперед третий убийца и — с той же самой ловкостью — перерезал ей горло от уха до уха.
Тут же стоял жрец с большой чашей, чтобы собрать священную жидкость. Пролито было немного, поскольку сердце богини больше не билось.
Это было хорошо, поскольку кровь была нужна для последующих ритуалов.
По их завершении убийцы умертвили всех жрецов, кроме одного. Затем убили сами себя.
С большой аккуратностью, даже к самому концу, стараясь пролить как можно меньше крови.
Не из-за ритуальных требований — для которых, напротив, типично было максимально широкое использование кровопролития. Но богиня приказала сделать все тихо и экономно.