Ее голос изменился. Он больше не мог принадлежать ни девочке — ни женщине какого бы то ни было возраста.
— ТЕПЕРЬ Я ВЕЛИКАЯ ГОСПОЖА РАНИ. ПОВИНУЙСЯ МНЕ, СКАНДАГУПТА.
Но все, что на что был способен император, — это лишь издать сдавленный вопль.
Глава 39
Каушамби
Первым, кого увидел Рана Шанга, проскакав через ворота на площадь, был его сын. Раджив, вооруженный луком, но без доспехов, стоящий во главе примерно сотни солдат, выстроившихся в несколько рядов перед казармами около ворот.
Настала одна из самых значительных минут в его жизни. Важнее даже, чем та, когда он впервые взял на руки своего первенца.
Таким крохотным тогда был Раджив в огромных крепких руках Шанги.
Он никогда не вырастет таким же большим, как Шанга. Тут Раджив пошел в мать. Но в эту секунду он, казалось, стал ростом с отца на огромном боевом коне.
— Это мои воины, отец! — Раджив распростер руки, не выпустив лука из левой, словно укрывая за ними стоящих позади солдат. — Мои солдаты! Преданные и поклявшиеся мне в верности! Им нельзя причинять вред!
Шанга остановил коня в десяти ярдах от Раджива. Его тут же окружил небольшой отряд его доверенных командиров.
Князь указал копьем в центр города:
— В императорский дворец! Мне нужна голова Скандагупты! Я догоню вас!
Офицеры развернули своих коней и отбыли, возглавив наступление. Сотни, сотни и сотни раджпутов последовали за ними. Со значительным замедлением, разумеется, чтобы протиснуться сквозь ворота. Но сразу после этого опять переходя на галоп.
Наконец Шанга смог отвести взгляд от лица своего сына и осмотреть солдат, стоящих за ним. Он чуть не расхохотался. Если кто-то из них и не трясся от страха, Шанга этого не увидел.
* * *
Абхай, разумеется, трясся. Никогда в жизни он не видел ничего более пугающего, чем раджпутский князь верхом на коне на расстоянии нескольких ярдов.
Ужасал даже сам конь. На несколько ладоней выше, чем любая виденная Абхаем лошадь; в собственной броне; глаза чудища, казалось, переполняло бешенство, а огромные ноздри дышали яростью.
А сам князь! Стальной шлем, стальные латы, стальной наконечник копья — даже древко копья казалось стальным.
Не говоря уже о том, что само копье было гораздо длиннее, чем любое копье, какое Абхай мог легко удержать, даже обеими руками. В огромной латной рукавице раджпутского князя оно казалось легким, как палочка.
У князя был свирепый вид. Или же нечто жуткое в выражении лица.
В довершение всего, он носил славное имя.
Рана Шанга. Любой солдат в Индии слышал про Рану Шангу. Историям о нем не было конца.
И каждая из них была истинной правдой. Абхай не сомневался в этом ни на миг. Больше не сомневался.
* * *
Шанга не намеренно принял свирепый вид. Он просто пытался со свойственной ему суровостью скрыть одновременно чувство великой гордости и желание расхохотаться.
Поклялись в верности его сыну, ну надо же! Горстка самых убогих гарнизонных вояк на памяти раджпутского князя! Но в его смешанных чувствах не было ни капли осуждения. Даже для солдат и тем более для Раджива.
Шанга слишком хорошо понимал, что здесь произошло. Сам бы он так не поступил. Но понимать понимал.
— Весь в мать, — пробормотал он. — В мою замечательную, прекрасную жену.
Поодаль началось какое-то движение. Повернув голову, князь увидел Мангуста, появившегося из надвратной башни. Рана Шанга вставил копье в седельные крепления и грациозно соскользнул с седла. Затем зашагал к Мангусту. Приблизившись, он обнаружил, что Мангуст хмурится. Наполовину в гневе, а наполовину...
В замешательстве? Это казалось странным.
— Слушай, — прохрипел Мангуст. — Я старался как мог. Не моя вина, что сын у тебя ненормальный.
* * *
Абхай был изумлен, увидев, как князь раджпутов — такой высоченный! даже когда сошел с коня! — прыснул смехом. И был еще сильнее изумлен, увидев, как князь преклоняет колено перед чужестранным воином.
Преклоняет колено и подает ему свой меч эфесом вперед.
Слова, им произнесенные, были отчетливо слышны Абхаю, который стоял на небольшом отдалении. Но смысла для него они не имели.
— Я у тебя в вечном долгу, Валентиниан из Рима.
Римский солдат по имени Валентиниан откашлялся.
— Ну, так это... — сказал он.
— Проси меня о чем хочешь, и я исполню, — продолжал раджпутский князь.
— Ну, так это... — повторил Валентиниан.
Из двери надвратной башни появился ужасный великан — как раз вовремя, чтобы расслышать разговор.
— Валентиниан, ты шибанутый придурок, — донесся до Абхая басовитый шепот. Затем, значительно громче: — В общем-то, Рана Шанга, есть одна маленькая услуга, которую ты мог бы нам оказать. Можно сказать, семейное дело. Но потом! потом! А сейчас надо выиграть битву.