* * *
Это было трудно. Но к концу урока Раджив начал осознавать, что делает успехи. Он наконец-то стал понимать — и прочувствовал — что делает Мангуста таким опасным. Не затраченное усилие, не размах, ничего, кроме необходимого. Зато — идеально исполненное.
Урок закончился, и последовало второе откровение.
Раджив пристально посмотрел на мать. Она была полной противоположностью отцу. Рана Шанга был высоким и величественным, а она — маленькой и пухлой. Отец оставался черноволосым и красивым — по крайней мере, пока Мангуст не оставил шрам на его лице в знаменитом поединке — а мать была седой и некрасивой.
Но он впервые увидел в ней то, чего не замечал раньше. Как обычно, корзины были полны — правая очищенными луковицами, левая луковой шелухой.
— Это как ты режешь лук.
— Да, мальчик мой, — нежно откликнулась она. — Это как я режу лук. А людей резать легче, чем лук. Если не забивать голову глупостями.
— Слушайся маму, — сказал Мангуст.
* * *
Позже вечером, в покоях, которые служили им общей гостиной, Валентиниан жалобно повторил ту же фразу:
— Слушайся маму, маленький надоеда!
Баджи восторженно таращился на него, как делают дети во всем мире. И произнес нечто вроде «гуууу». Что бы это ни значило, это были явно не слова послушания, с которыми младенец, повинуясь материнским наставлениям, прекращает приставать к римскому солдату. И с этим словом Баджи еще крепче потянул его за рукав.
— Что ему вообще от меня надо? — возмутился Валентиниан.
— Гуууу, — объяснил Баджи.
Дхрува засмеялась:
— Ты его балуешь, Валентиниан! Поэтому он меня не слушается!
Она встала со скамьи и оттащила своего маленького сына подальше от римлянина.
Баджи сразу же заплакал.
— Я же говорю, балуешь.
Раскачиваясь на другой скамеечке, как носорог на жердочке, Анастасий захохотал. Хохот вылетал из его мощной груди, как раскаты грома.
Валентиниан злобно покосился на своего боевого товарища:
— Что тут, черт побери, такого смешного?
— И ты еще спрашиваешь?
В комнату вошла госпожа Дамодара и улыбнулась, застав эту сцену.
Валентиниан перевел злобный взгляд на нее.
— Вы понимаете, что мы стоим на краю гибели? Мы все. — Обвиняющим перстом он указал на Баджи, который не унимался. — Если нам повезет, первым прикончат этого надоеду!
— Валентиниан! — вскрикнула Дхрува. — Ты его пугаешь!
— Если бы, — пробормотал катафракт. — Тогда бы он заткнулся. Но этот мелкий приставала не понимает ни одного моего слова.
Он снова злобно глянул на госпожу Дамодару.
— Мы погибли, — повторил он.
Та пожала плечами:
— Есть и такая вероятность. Но нам лучше, чем пришлось бы моему мужу — и мне с детьми, — если бы мы ничего не предприняли. Моего мужа либо убьют в бою римляне — из-за его военных ошибок, либо казнит император малва — из-за его военных успехов. А у нас, по крайней мере, есть шанс. И по-моему, немалый.
Валентин не успокаивался:
— Ох уж этот Нарсес со своими проклятыми интригами. Если я выживу, напомните мне, чтобы я перерезал ему глотку, — и добавил самым торжественным тоном: — В Риме ему вынесен смертный приговор, знаете ли. Гнусный предатель. Это прямо-таки моя обязанность.
Анастасий все заливался хохотом. Веселость его все нарастала:
— Обдумаем это позже!
Ответа на это не последовало. Валентиниан продолжал сверлить взглядом младенца.
— И кроме того, — улыбаясь, заявила госпожа Дамодара, — в нашем случае у нас есть время на развлечения. Дхрува, отпусти ребенка.
Как бы ласково ни звучали слова, госпожа Дамодара была из благороднейшего семейства империи малва. Гораздо ближе по крови к императору, чем ее муж. А потому, каковы бы ни были ее опасения, Дхрува повиновалась.
Оказавшись на полу, Баджи немедленно пополз к Валентиниану.
— Гуууу! — радостно заявил он.
* * *
Позднее Анастасий грохотал в покоях, служивших им спальней.
Но теперь, увы, звучал не смех. Хуже. Философские рассуждения.
— Понимаешь ли, Валентиниан, если ты до сих пор озабочен мелкими неприятностями...
— Мне все-таки нравится этот мелкий пацан, — признался Валентиниан. Он лежал на постели, закинув руки за голову и глядя в потолок.
— Лучше сказать, ты обожаешь этого малыша, — хихикнул Анастасий. — Но это даже не мелкая неприятность. Я говорю о другом. Ну, ты понял: угроза обнаружения; игра в прятки посреди столицы малва; окружение ордами варваров-йетайцев и прочих солдат малва; сдирание заживо кожи, сажание на кол и бог знает какие еще пытки палачей махамимансы. Такие вот неприятности.