— Расскажи мне, Рана Шанга, — спокойно произнес он.
Правитель раджпутов, скачущий за ним, потемнел лицом.
— Что тебе рассказать, господин? Если ты о возможной засаде маратхи, то ее тут нет. Я это и предсказывал, когда мы покидали Бхаруч. Рао предпочитает выжидать. И я бы так сделал на его месте.
Полководец малва потер шею.
— Я говорю не о засаде, и ты это знаешь. Я говорил тебе сегодня утром, что этот дозорный объезд — только пустая трата времени и сил. Я предложил его — как ты прекрасно знаешь — чтобы снова сбежать из-под докучливой опеки Нанды Лала.
Шанга криво усмехнулся.
— Хорошо без него, правда? — Он наклонился и потрепал по шее своего скакуна. Движение было легким, а рука длинной. — Признаюсь, что и сам предпочитаю общество лошадей обществу шпионов.
Дамодара усмехнулся, хотя в зрелище того, как длинная и мощная рука понукает раджпутскую лошадь, было нечто символичное. Нечто говорящее о раджпутах и их лошадях — и о династии малва и ее шпионах.
— Пора, Шанга, — повторил он спокойно, но твердо. — Расскажи мне.
Раджпут еще раз потрепал лошадь и опять помрачнел.
— Господин, я не...
— Ты понимаешь, о чем я. Я спрашивал об этом раньше, несколько раз, — вздохнул Дамодара. — Возможно, слишком иносказательно.
На суровом лице раджпута мелькнула улыбка. Шанга вздохнул в ответ.
— Ты хочешь знать, почему я не так сильно горюю в последние месяцы, — улыбка снова промелькнула и исчезла. — И мои уверения в утешении философией больше тебя не устраивают.
— Не хочу тебя обидеть, правитель Раджпутаны, но ты не больше тигра склонен к утешению философией, — фыркнул Дамодара. — Лучше даже сказать, склоняешься к тигриной философии. А ведешь себя сейчас не как тигр. Не разъяряешься.
Шанга ничего не сказал. Он все понукал лошадь, а взгляд его скользил по горной цепи Виндхья, протянувшейся вдоль северного берега реки. Словно высматривал засаду.
— К счастью, — продолжил Дамодара, — я уверен, что Нанда Лал ничего не подозревает. Он недостаточно тебя знает. Но я знаю — и я должен выяснить. Я... не могу дольше ждать. Это стало слишком опасно. Я так чувствую.
На лице правителя раджпутов не отражалось ничего, кроме задумчивой мрачности, но Дамодара уверился, что его поняли. Шанга держался как можно дальше от внутренних дел империи малва, за исключением ведения войн. Но он был не дурак; и, сам будучи правителем, разбирался в политических интригах. Он также был одним из немногих людей, за исключением правящей династии малва, кто встречался напрямую с тайным повелителем малва. Или повелительницей, если принимать во внимание пол его материальной оболочки.
— Мне кажется, что мою семью не убили, — наконец тихо и мягко произнес Шанга. — Я не уверен, но...
Дамодара закрыл глаза.
— Как я и думал.
И чуть не прибавил: «Как я и боялся». Но сдержался, поскольку Рана Шанга стал ему таким близким человеком, как только мог Дамодара позволить к себе приблизиться, а полководец вовсе не желал правителю Раджпутаны такого бедствия.
Даже если, что вероятнее всего, это отсутствие скорби означает, что Дамодаре в ближайшее время придется оплакивать исчезновение своей собственной семьи.
— Нарсес, — пробормотал он свистящим шепотом. И открыл глаза. — Да?
Шанга кивнул:
— Понимаешь, я не уверен. Но... да, господин. Я думаю, что их похитил Нарсес. А потом создал видимость ужасной резни.
Дамодара нахмурился:
— Добавил видимости ужасной резне. Там полегло множество йетайцев.
Шанга пожал плечами:
— А как еще Нарсес создавал бы видимость? Он опасен, как кобра. Старая, мудрая кобра.
— Да, он такой и есть, — согласился Дамодара. — Я часто думаю, что связываться с ним было так же рискованно, как приставить кобру к охране своих покоев.
Он снова потер шею.
— С другой стороны, мне нужна такая охрана. Я так думаю.
— О да, разумеется, — Шанга перестал бесцельно рассматривать горы Виндхья и обернулся на запад, в сторону Бхаруча. — Больше похоже, что засады на тебя расставляет Нанда Лал там, а не Рагунат Рао здесь.
Хоть Дамодара давно уже пришел к тому же выводу, но ничего не сказал. В этом не было необходимости. У него мало оставалось секретов от Раны Шанги. Они сражались плечом к плечу в Средней Азии и в Месопотамии, выигрывая каждое сражение, даже против Велизария. И все же проиграли ту войну, потому что ее проиграла империя.