Она покинула шатер, не дожидаясь ответа градоначальника. Пока Анна добиралась до выхода, лицо командующего гарнизоном стало белее холста палатки, а дыхание пресеклось.
На следующее утро в госпиталь был доставлен сундучок с сотней солидов наличными, который сразу же поступил в распоряжение Зенона. Еще через день начали прибывать заказанные материалы и инструменты.
Через четыре недели, когда наконец пришло письмо от Калоподия, смертность в госпитале упала наполовину, сравнительно с днем приезда Анны. Ей даже жалко стало уезжать.
Но, честно говоря, делать здесь стало нечего, кроме как убедиться, что Зенон вполне способен управиться как с руководством Госпитальной службой, так и с ее бухгалтерией.
— И не вздумай воровать, — предупредила она, готовясь к отъезду.
Зенон состроил лукаво-печальную мину:
— Разве я осмелюсь прогневать Великую Жену?
Тут она рассмеялась; и все дни неторопливого путешествия в Барбарикон на веслах Анну удивляло, почему слово «жена» больше ее не злит.
Каждый вечер она перечитывала письмо Калоподия и тоже ему удивлялась. Анна так свыклась с яростью и горечью — «свыклась», разумеется, насколько может свыкнуться с этим юная девятнадцатилетняя девушка — что без них чувствовала замешательство. И приходила в еще большее замешательство, ощущая теплоту последних слов письма каждый раз, как перечитывала их.
— Странная ты женщина, — сказал ей Илл, когда на горизонте замаячили очертания крепостных стен и орудий Барбарикона.
Что тут можно было объяснить? Она только и сказала:
— Да.
* * *
По прибытии в Барбарикон она первым делом прошествовала на телеграф. Если тамошние служащие и подумали, что появление здесь юной благородной гречанки в невообразимо роскошных и потрепанных нарядах довольно странно, то оставили это мнение при себе. Или же, возможно, слухи о «Великой Жене» опередили ее саму.
— Немедленно отправьте телеграмму, — приказала она. — Моему мужу, Калоподию Слепому.
Они поспешно повиновались. Текст был краток:
ИЗЛОЖИ НЕОБХОДИМЫЕ САНИТАРНЫЕ И МЕДИЦИНСКИЕ МЕРЫ СЛЕДУЮЩЕМ ДОНЕСЕНИИ ТЧК ЖЕСТКО ТЧК
Железный Треугольник
Когда Калоподий получил телеграмму — а получил он ее немедленно, благодаря тому, что как раз находился на своем посту в центре связи — то первые слова его, после того как телеграфный оператор прочитал ему послание, были таковы:
— О Господи, я идиот!
Велизарий тоже слышал телеграмму. Точнее, ее услышали все офицеры штаба — потому что ожидали с нетерпением. Теперь эксцентричное путешествие жены Калоподия было источником непрекращающихся пересудов всей армии, сражающейся с малва в Пенджабе. Что, черт подери, затевает эта девчонка? — такова была самая вежливая формулировка обсуждаемого вопроса.
Полководец вздохнул и поднял глаза к потолку. Затем прикрыл их. Всем стало ясно, что он мысленно перебирает все новопрославленные «Донесения».
— Мы оба идиоты, — вздохнул он. — Разумеется, здесь мы соблюдаем все санитарные и медицинские предписания. Но...
Его голос затих. Маврикий, как заместитель, продолжил с полуслова:
— Она уже прошла половину пути по нашим тыловым базам. Гарнизонные войска, гарнизонные офицеры — и вдобавок тамошние костоправы, попросту мясники. Упаси Господь, я даже думать не хочу...
— Уже пишу, — сказал Калоподий.
Велизарий кивнул.
— Пиши. Подскажу тебе несколько красочных выражений. — Он повернулся к Маврикию, криво усмехаясь. — Как думаешь? Не воскресить ли нам распятие в качестве наказания?
Маврикий отрицательно мотнул головой:
— Зачем так мудрить? Пусть наказание соответствует преступлению. Хирургов, не кипятящих свои инструменты, — сварить заживо. Офицеров, которые не позаботились об отхожих местах, заживо там похоронить. Что-то в этом роде.
Калоподий стал за конторку, откуда диктовал свои «Донесения» и главы «Истории». Писец уже сидел рядом.
— А я добавлю немного изящества в стиле, — уверенно прозвучал юный голос. — Наконец-то мне пригодятся изученные грамматика и риторика.
Глава 12
Пустыня Тар
Близ Железного Треугольника
Через три дня с восходом солнца Велизарий с небольшим эскортом въехал в пустыню Тар, иногда называемую «Великой Индийской пустыней».
Но углубляться в нее они не стали. Остановились в трех днях пути от Треугольника. Отчасти потому, что телохранители Велизария почти беспрестанно донимали его заботами о безопасности полководца. И вовсе не были обрадованы, когда он им сообщил, что собирается выехать из Треугольника на неделю в разведывательную экспедицию. Телохранители не без основания считали, что подобными экспедициями должна заниматься разведка, а не главнокомандующий собственной персоной.