— Возвращайся назад, если хочешь, — отвечал он, поднимая лампу, чтобы лучше осветить сводчатый проход. Вдали он заметил еще одну темную каморку. — А я хочу все здесь посмотреть.
— Я тут заблужусь, — захныкала Мирабай. — И у нас всего одна лампа.
Раджив на миг заколебался. В конце концов, сестрины страхи и отсутствие второй лампы могут служить достаточным поводом для возвращения. И нет причин сомневаться в его храбрости.
Он поддался бы на уговоры, если бы следующей репликой сестра его не рассердила.
— Тут призраки, — прошептала она. — Я слышу, как они разговаривают.
— Не глупи! — он шагнул к проходу.
— Я их слышу, — повторила она. Тихо, но настойчиво.
Раджив уже собрался ответить ей насмешкой, как вдруг и сам услышал какие-то звуки. Он замер, прислушиваясь.
Сестренка права! Теперь Раджив и сам услышал голоса. Но слов не разобрать, так, одно бормотание.
— Их там несколько, — зашептала сестра.
И опять оказалась права. Раджив различил по крайней мере два разных тембра. Судя по тону, они ссорились. Странно, разве призраки ссорятся друг с другом?
Вызванный одновременно страхом и любопытством вопрос успокоил его. Со спокойствием пришло и более точное осознание происходящего.
— Это не призраки, — шепнул он. — Это люди. Живые люди.
Личико Мирабай осунулось от страха.
— Что там могут делать люди?
Вопрос был... хороший. И единственный ответ, пришедший в голову Радживу, был очень неприятным.
Он протянул лампу сестре.
— На. Держи и беги назад. Отправь сюда Мангуста и Анастасия как можно скорее. И скажи маме. А лучше всего госпоже Дамодаре.
Девочка испуганно прищурилась от света:
— Я заблужусь! Я не знаю дороги.
— Иди тем же путем, что мы пришли, — тихо зашипел Раджив. — Каждый раз, когда я не знал, куда идти, когда нужно было выбирать, я поворачивал налево. Будешь возвращаться — поворачивай направо.
Он строго напомнил себе, что сестренке всего семь лет. И прибавил гораздо более мягко:
— Ты сможешь, Мирабай. Ты должна. Я думаю, что мы столкнулись с предательством.
Глаза Мирабай широко распахнулись, а взгляд устремился в длинный темный проход.
— Что же ты будешь делать?
— Не знаю, — прошептал он. — Что-нибудь придумаю.
Он сунул лампу ей в руки.
— А теперь беги!
Когда сестра умчалась, Раджив стал красться по проходу. Он двигался по памяти. Без лампы в подвалах наступила непроглядная тьма.
Ощупью пробравшись по проходу, он медленно двинулся по комнате. В противоположной стене замаячило что-то вроде следующего прохода. Где-то вдалеке был заметен слабый мерцающий свет. Это значило, что кто-то вдали — может, еще через комнату отсюда — держит зажженный светильник.
Его нога наткнулась на препятствие, и он споткнулся, растянувшись на каменном полу. К счастью, бесконечные тренировки под строгим присмотром Мангуста отточили до крайности рефлексы Раджива. Он успел вовремя подставить руки, сведя шум к минимуму.
Ноги его лежали поперек неизвестного препятствия. Оно было... не каменное. Не очень твердое.
Еще до того, как он встал на четвереньки и пополз назад, чтобы ощупать препятствие, он уже догадался, что это такое.
Да. Это был труп.
Осторожно ощупывая, исследуя, Раджив скоро понял, кто это был. Маленький, жилистый, одет только в набедренную повязку. Должно быть, это один из рудокопов, раб-бихарец, которых госпожа Дамодара отправила рыть тайный ход из дворца — на всякий случай. Они работали под присмотром шести наемников-йетайцев. Купил рабов и нанял надсмотрщиков Аджатасутра.
Находясь очень близко, Раджив почувствовал зловоние. Умирая, раб испражнился. Тело уже совсем остыло. Кровь еще не свернулась в струп, но уже засохла. И скверный запах кала не усилился. На входе Раджив его совсем не заметил, а нюх у него хороший. Раджив предположил, что убийство произошло недавно, но не сию минуту. Два-три часа назад. Вряд ли больше. Тело еще не окоченело. Несколько лет назад — лет в восемь, как ему припомнилось, — Раджив задал уточняющий вопрос отцовскому лейтенанту Джаймалу одновременно испуганным, завороженным и почти восхищенным тоном, как свойственно мальчишкам. Джаймал ответил ему, что, как правило, тело коченеет через три часа после смерти и опять приобретает гибкость через полтора дня. Но Раджив помнил, что Джаймал также говорил, что это очень грубое правило. Время может колебаться — особенно в зависимости от температуры. В этих холодных подвалах все может произойти быстрее.
Может, это всего лишь произошла стычка между рабами? Но где же раб взял клинок, чтоб перерезать горло так аккуратно? Все, что у них есть, — кирки да лопаты.