Но обычно в деревне тихо. Темные купы деревьев неподвижны над кровлями деревенских домов, крытых железом и тесом. Только один из них обладает, как кажется, силой магического притяжения. Летом и ранней осенью от восхода до заката солнца перед крылечком на зеленом дворе постоянно толпится народ.
Тут в обыкновенной рубленой избе с резными наличниками разместился народный мемориальный музей памяти Танеева, Левитана, Чехова, созданный на общественных началах, трудами, в первую очередь московского коллекционера Павла Федоровича Колесова.
Неподалеку за деревьями темнеет другая кровля. Под ней пятьдесят с небольшим лет назад преждевременно оборвалась жизнь долгая и короткая, бедная и богатая, полузабытая и неизгладимая в памяти, обыкновенная и не похожая ни на чью.
Когда замолкнут голоса последних туристов и сдвинутся густые сумерки, придет на ум, что, пожалуй, теперь в 70 километрах от Москвы нелегко сыскать другую такую же глухомань, как эти поистине васнецовские боры и крутояры.
В кругу образов танеевской музыки совсем особое и очень важное место занимает «звездная стихия». Сколько рассыпано их, этих «звездных часов», длящих музыку как долгое раздумье!
Вечером в осеннем небе над Дюдьковом звезды особенно ярки. Один из хоров цикла на слова Полонского так и называется — «Звезды»:
И как тут не вспомнить удивительные слова, сказанные Глазуновым в беседе с Асафьевым!
«…Я люблю следить за расположением и распределением голосов в оркестре, а разве хорошая партитура не напоминает картину звездного неба?! Какой порядок и связь — от луча к лучу! Словно нити протянуты…»
Когда-то Горький, вспоминая свою молодость, заметил, что Тютчев «вымыл» ему душу, очистив ее от шелухи впечатлений нищей и горькой действительности. Это сказано давно.
Как и строфам Тютчева, танеевской музыке дана та же преображающая сила. Это знает каждый, кому хотя бы раз довелось в ее прозрачных струях омыть свою душу, очистив ее от всего мелкого, будничного, ничтожного.
Пройдут годы, а она будет жить, звучать, поить, одарять жаждущих и усталых.
И ни тлен, ни «трава забвения» не в состоянии будут ее заглушить.
«Сто лет пройдет…» Сто лет…
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА
С. И. ТАНЕЕВА
1856, 13 (25) ноября[2] — День рождения Танеева (г. Владимир на Клязьме).
1861 — Начало занятий музыкой (игра на фортепьяно).
1866, сентябрь — Поступление в Московскую консерваторию.
1866–1875 — Годы учения в консерватории по курсам фортепьянной игры у Э. Лангера и Н. Рубинштейна, гармонии и свободного сочинения у П. Чайковского и теории у И. Губерта.
1874, 7 ноября — Первое публичное выступление в качестве пианиста в Москве.
1875, май — Окончание консерватории с золотой медалью по специальностям фортепьяно и композиции.
Лето — Первое путешествие за границу совместно с Н. Г. Рубинштейном.
21 ноября — Первое исполнение Танеевым в Москве Первого концерта для фортепьяно П. И. Чайковского.
1876, февраль — март — Концертная поездка совместно со скрипачом Л. Ауэром по городам центральной и южной России.
Лето — Пребывание у Масловых в Селище Орловской губернии.
Октябрь — Вторая поездка за границу (Париж). Встречи с Тургеневым, Салтыковым-Щедриным, П. Виардо и французскими музыкантами.
1878 — Поступление преподавателем в Московскую консерваторию по классам гармонии и инструментовки (вместо ушедшего П. И. Чайковского).
1880, 8 июня — Первое публичное исполнение кантаты Танеева «Я памятник себе воздвиг» на текст Пушкина.
1880, июнь — август — Пребывание во Франции (Париж, Ипор).
1881, 11 марта — Смерть Н. Г. Рубинштейна.
Танеев — профессор класса высшей фортепьянной игры.
1882 —Первое исполнение увертюры Танеева на русскую тему.
1883–1885 — Танеев в составе директориального комитета по управлению консерваторией.