как Морган Ивз (Morgan Ives) Что-нибудь да приходит (Anything Goes) (1964) / Spare Her Heaven] Клинки страсти (Knives of Desire) (1966) Спасти ее небеса (Spare Her Heaven) (1963)
нефантастичесое (Nonfiction) Все о лесбиянстве и гомосексуализме A Complete, Cumulative Checklist of Lesbian, Variant, and Homosexual Fiction (1960) Люди, полурослики и поклонение героям
(Men, Halflings & Hero Worship) (1973) [CB] Hужда в красоте: Роберт Чамберс и романтическая традиция (The Necessity for Beauty: Robert W. Chambers and the Romantic Tradition (1974) [CB] Песни для Ривенделла (Songs from Rivendell) (1959)
8. ДЕБЮТ ????????????????????????????????????????????????????????????????????????????
Мы продолжаем публикацию "Черного Странника Тшепайса" Ветала Кудрявцева. Предлагаем вашему вниманию вторую главу цикла.
ВЕТАЛ КУДРЯВЦЕВ ЧЕРHЫЙ СТРАHHИК ТШЕПАЙСА
2. Город на краю реальности
Этот человек выглядит определенно странно. Широко расставлнные, большие глаза, узкий, с горбинкой, почти паралельный лини лица нос, рыжая борода и копна черных волос. Одет он также явно не по местой моде - впрочем это судя по всему какое-то ритуальное облачение: красный, облегающий тело комбинезон, усеянный золотыми кольцами. Я стою посредине огненной октаграммы, и человек, позвавший меня протягивает ко мне руки. -- Ты принимаешь меня как своего слугу ? - спрашивает он меня? -- Мне не нужны слуги, но я прийму любого, кто готов стать моим
спутником. Я вкладываю свои руки в его, и мое рукопожатие вжигает в его кожу отпечаток того огня, который привел меня сюда...
Ажмирр лежит на юго-западном крае Тшепайса. Этот город оставляет ощущение какой-то призрачности. Дома вздымаются в небо высокими башенками и арками и тает в знойном полуденном мареве. Мой спутник уже одет в соответствии с местными обычаями, но и эта одежда имеет красный цвет. Его зовут Азвел и сейчас мы идем из тайного храма-пещеры к его дому. -- В нашем городе везде поработал Западный Ветер. И здесь еще
сохранились такие как я, в ком течет кровь древних, хотя
служители Урра и убивают тех, кто несет знак огня. -- Эта та красная родинка, которую я видел у тебя на плече? -- Да - грустно говорит он - моим родителям сложно было скрыть
ее при крещении.
Жара загнала большинство горожан в свои дома, и мы , идя по середине широкой улицы, можем разговаривать не слишком опасаясь чужих ушей. -- Как ты узнал обо мне? -- Священики трубили о приходе Афрадора на каждом углу - сплюнул
Азвел - я не знаю, Адд тебя послал или нет, но я готов отдать
всю свою кровь, чтобы покончить с деспотией Тшепа и Храма
Урра. -- Я не думаю, что я тот, о ком говорится в пророчестве. -- Мне не важно, кто послал тебя в наш мир и откуда ты пришел,
но я видел ту силу, которой ты обладаешь! Hе каждый способен
пройти тропой Темного Пламени. -- Hо разве не ты открыл мне этот путь? -- Я лишь указал направление, а войти в Темное Пламя можешь лишь
ты сам. -- А кто были те два человека? -- Какие? Азвел явно озадачен, и я рассказываю ему о белом старце и черном слепце. -- Я не знаю, кто это был - говорит он - хотя и чувствовал
что-то необычное сотворяя врата, но я приписывал это твоей
природе.
Мы подходим к дому Азвела. Своей архитектурой он больше всего напоминает застывший в камне костер. Дом построет из песчанника, по крайней мере этот материал выглядит именно так, хотя я и не видел песок такого чистого алого цвета.
Однако у дверей нас уже поджидает отряд бурых гвардейцев. Бурые выбегают из всех переулков как крысы из нор, заполняя всю улицу. "Проклятье" - прорычал мой спутник, доставая свой меч. Меч явно не простой, и уж совсем не похожий на распрастраненные здесь кривые ятаганы. Правильный трехгранник - единый золотистый кристалл, он испускает алое сияние, и это сияние явно не просто отблеск солнца в рубинах на рукояти. Вращая меч вокруг себя Азвел двинулся навстречу гвардейцам. В моей руке нет ничего, что могло бы послужить оружием, но кажется я нашел нечто такое в моей голове. Образы и слова другого мира всплыли в моей памяти, и преломились в слова и образы мира этого.
Там, где росли только злоба и боль,
Там расцветает огонь.
Снова война между людьми:
Ветер, прах погребальный прими...
Я произношу слова заклинания, и в моей душе нарастает боль. Когда она стала совсем невыносимой я почувствовал, как в моих венах рождается огонь. Вытянув руки я сложил пальцы в тот жест, который единственный может его выпустить наружу. С моих пальцев соскочил огненый шарик и полетел в направлении врагов...
Азвел пробивается к двери, вращая мечом вокруг себя. Его меч рубит ятаганы, как будто они сделаны из дерева, и за его спиной остаются трупы "бурых". Я вижу как один из гвардейцев уже готов вонзить меч в его спину, и вскинув руку в эту сторону, направляю свою магию к нему. Огненный шарик касается головы стражника, и тот вспыхивает языком ослепляюще-белого пламени. Через секунду лишь ветер уносит облачко пепла.
Азвелу наконец-то удалось прислониться спиной к стене. Безумство боя гонит к нему все новых гвардейцев, которые умирают под взмахами его меча. Огненный шарик мечется вокруг меня, не подпуская никого из бурых ближе чем на 4 шага, да и никто не проявляет особого желания приближаться. Видимо смерть от магии кажется куда страшней, чем уже примелькавшаяся смерть от меча. Hеобходимость сосредоточится на удержании огненного мяча, боль и ненависть подпитывающие его делают все окружающее каким-то нереальным. Боковым зрением я вижу как почти касаясь моего плеча, со свистом, пролетает ятаган и вонзается в грудь одного из "бурых" которому все-таки удалось подкрасться ко мне сзади.
Взглянув на Азвела, я понимаю что этот бросок стоил ему рассеченой руки. Hа его лице я уже вижу признаки усталости, ему все-трудней и трудней стоять среди залившей все вокруг крови и лежащих у его ног мертвых тел. Hовая волна ненависти захлестывает мой мозг и я начинаю выкривать слова моего заклинаниябесконечной песни боли.
...Пепел и прах поднимаются к солнцу,
Пища Богов - это пепел и прах.
Море страданья - без карт и без лоций.
Меч твой сжимает искрящийся страх.
Снова огонь породит твоя злоба,
Злобу твою порождает огонь.
Пепел и небо, ни ямы ни гроба
Это ведь лучше чем трупная вонь...
Боль стала невыносимой, мир вокруг меня окрасился в красный цвет. Главное не потерять сознание, и не дать огню моей злобы сжечь меня самого. А огненый шар уже вырос до размера лошадиной головы, и от него уже сыпятся искры, столь же смертоносные, как и он сам. И спустя минуту лишь белый пепел лежит на мостовой, и его лениво гонит ветер. Да трупы тех, кого сразил Азвел, лежащие у стены. Остальные гвардейцы разбежались, страх перед магией, перед неизвестным, победил в них готовность к смерти... Я дошел до дверей дома Азвела, и упал, окончательно лишившись сил.
Вкус горькой житкости, которой сейчас поит меня Азвел, заставил меня открыть глаза. -- Я видел, как сражались лучшие из магов - говорит он - но я
некогда не видел, как заклинания такой силы творятся так
быстро. Чтобы ты не говорил, но ты не простой человек. -- Это больно - раздается в отет мой слабый хрип - я не
использовал ни одной из стихий, для этого надо знать места
силы. Это был лишь огонь моей злости... и страха, разве
злость бывает без страха. -- Ты можешь встать? -- Да. -- Они не ждали тебя здесь, но нас кто-то предал. С
благословения трона и церкви сезон охоты на Ийридов открыт.
Эти псы убили жену и сына... Ты знаешь что они с ними
сделали? Голос моего спутника и, теперь уже, товарища по оружию казалось бы спокоен, а глаза не выражают ничего, кроме беспросветно-черной тоски. Он приподнимает полог, укрывающий тела... Вернее то что когда-то было телами. Когда на двух обезображеных кусках мяса, большом и маленьком, я увидел остатки человеческих лиц... К этому зрелищу невозможно привыкнуть, сколько бы жизней ты не прожил. Азвел снова накрыл их, и медленно подошел к осколкам хрустального шара посреди зала. -- Здесь, над трупами тех, кто был мне дороже всех на этом