– А почему нет?
Карл рыкнул:
– Они ж тут в родной Сарацинии враз переметнутся на сторону сарацин!.. И всех нас повяжут во сне, передадут своим!
Константин перестал хохотать, лицо стало почти серьезным.
– Дорогой друг, такие подозрения неуместны. Они, можно сказать, выражают недоверие нашему императору! Если он взял их с собой в качестве личной охраны, значит, доверяет.
Поднятая копытами желтая пыль оседала долго и нехотя, предпочитая блистать на солнце мелкими искорками. Цветные конские попоны вскоре стали серо-желтыми, Вальтер часто чихал и выплевывал на дорогу плотные сгустки пыли.
Они ехали еще несколько часов, наконец вдали в фиолетовой дымке начала проступать некая гора. Тангейзер рассмотрел, что она вся усеяна домиками с плоскими крышами.
Константин величественно протянул руку, словно готовился отдать приказ атаковать и уничтожить вражеское войско.
Тангейзер проследил взглядом за указующим перстом. Крохотные домики странно кубические, такие же светло-желтые, как и песок пустыни. Между ними торчат странные деревья, когда высокий ствол, а на вершине вместо веток лишь гигантские листья, каждое по два ярда в длину.
– Яффа, – сказал Константин. – Кстати, неплохой морской порт.
Тангейзер спросил в удивлении:
– Тогда почему мы высадились на пустынном берегу, а не прямо здесь?
Константин ухмыльнулся.
– Здесь сарацины всегда готовы к защите. А мы оказались бы беспомощны…
Берег, как видел Тангейзер, достаточно крут, домики громоздятся на нем буквально один над другим так, что, выходя из дверей, обязательно окажешься на крыше соседа.
От воды Яффу отделяет длинный ряд высоких и непроходимых для кораблей рифов, зато справа и слева у воды множество лодок, как под парусами, так и весельных.
– Как будем атаковать? – спросил он. – Что-то не вижу сарацинской армии… Господи, да вон же они!
Он выхватил меч, лицо загорелось жарким пламенем, глаза заблестели, как звезды, он стал словно бы выше ростом, а руки заметно потолстели.
Из распахнутых городских ворот навстречу выплескивается легкая конница сарацин, но все в прекрасных кольчугах, в железных конических шлемах, что надежнее в бою, чем рыцарские, под всеми великолепные кони…
Тангейзер часто дышал и смотрел на сарацин неотрывно в ожидании сигнала к атаке.
Константин сказал весело:
– Да что с вами? Своих не признаете?
Вальтер всмотрелся в сарацин, что продолжают выплескиваться из городских врат, хотя вообще-то стена в руинах, можно перескочить где угодно.
– Своих? – переспросил он.
А Карл бухнул гулко:
– Я и смотрю, на тебя так похожи!
Константин беспечно гоготнул, огромный и довольный, как величественный слон.
– Ну вот, уже начинаете привыкать.
Тангейзер сказал нервно:
– А меня всего трясет! Не знаю, привыкну ли вообще…
Он заметил, что могучий рыцарь присматривается к нему, но не понимал причины. А Константин в самом деле поглядывал на самого молодого из них с двояким чувством. В германских землях хорошо знают австрийско-баварский дом фрайхерров Тангузенов, давший так много славных полководцев, военачальников, политиков и могущественных лордов, способствовавших укреплению и величию многих княжеств.
Однако Тангейзер лишь обликом вылитый Тангузен: высок, широкоплеч и неприлично красив. Силен и великолепно владеет всеми видами рыцарского оружия, к тому же умеет стрелять из лука как может мало кто из лучников. Однако чересчур беспечен, не стремится к воинским подвигам, хотя стычек с противником не избегает, а за время путешествия из Европы к берегам Яффы шесть раз дрался в поединках и в каждом одержал победу быстро и жестоко.
Кроме того, он не просто умеет прекрасно складывать стихи и перекладывать их тут же на музыку, это входит в обязательное обучение любого молодого рыцаря, и потому многие умеют писать стихи, однако он иногда проговаривается, нарочно или намеренно, что это более славное занятие, чем побеждать с мечом в руке.
Сарацинское войско, числом примерно около двух тысяч, построилось ровными квадратами, что для них неслыханно, затем из ворот галопом вынеслось еще трое, у всех в руках трепещут знамена…
Тангейзер ахнул:
– Этого не может быть!
– Знамена Его Величества, – подтвердил Вальтер. – Они захватили для нас Яффу?
Константин проговорил с торжеством:
– Почему не может быть? Это же наш император, а не какой-нибудь тупой головорез вроде Ричарда Львиное Сердце.
– Но это же сарацины! – вскрикнул Тангейзер.