— Эй, — буркнула она, внезапно появившись перед ним.
От неожиданности он вздрогнул и отступил на шаг.
Джей Пи был слишком хорошо воспитан, чтобы уж совсем игнорировать обращающуюся к нему женщину, поэтому он справился с собой, кивнул головой и сухо ответил:
— Добрый вечер. — Тон его был холоден, как лед. — Я не заметил, как ты вошла.
— Правильно, Харрингтон. — Стоя прямо перед ним, Кэт обвела зал глазами. — Моя кожа едва не загорелась от того, как ты меня не заметил.
— Ну, Кайли, твое счастье, что ты такая огнеупорная? — Он взглянул мимо нее. — А теперь извини меня…
Он было пошел, но ее слова остановили его.
— Ты в бешенстве, — сказала она за его спиной.
Он приостановился.
— Нетрудно догадаться.
Увидев ярость в его таких всегда спокойных серых глазах, Кэт смешалась.
— Я… я оставила записку.
— Да, я получил. Большое спасибо. Буду помнить всю жизнь.
Ледяной сарказм. Однако сегодня вечером она не могла ответить ему должным образом — просто уйти.
— Видишь ли, Харрингтон… на тот случай, если ты еще не понял, это мой способ извинения. Ох, забудь. — При виде его побледневшего лица у нее опять тревожно похолодело в животе.
Она опустилась на ближайший стул.
Джей Пи Харрингтон заморгал: ее короткий спич заинтересовал его, и он решился еще раз рискнуть жизнью. Осторожно, словно перед ним в любую минуту могла взорваться фаната, он приблизился к ней.
— Я всегда говорил, что ты необыкновенная женщина. — Он смотрел сверху на ее ярко-рыжие волосы, невольно отмечая их игру в отблеске света. — И был уверен, что ты никогда не извиняешься.
— Никогда. — Ее головка поднялась. — Просто ты поймал меня в минуту слабости.
Да, это Джей Пи понял. Только теперь он увидел то, чего она никогда не позволила бы ему увидеть прежде: Кэт Кайли была так беззащитна со своими трогательными веснушками, что он забыл о том, как сердит.
— Ты плохо себя чувствуешь.
— Не так уж трудно догадаться, Харрингтон. Но нет, я не больна. — Она протестующе взмахнула рукой. — Я никогда не болею.
Чем дольше он всматривался в ее бледное лицо, тем больше сомневался.
— О, я верю. Но мне кажется, что твой желудок с тобой не согласен.
Кэт слегка улыбнулась.
— Это, вероятно, результат перелета через несколько временных поясов.
— Но это может быть опасно. Как давно ты вернулась?
Почти три недели назад, хмуро подумала Кэт. Слишком давно, чтобы списать недомогание на перелет.
— Может, это нервы.
— Нервы? У тебя? — засмеялся Джей Пи. — Извини меня, Кайли, но если женщина из-за пары фотографий не испугалась танковой колонны…
Кэт бросила на него выразительный взгляд, и Джей Пи вдруг запнулся. Нет, подумал он, пожалуй, не стоит углубляться в воспоминания.
— Как насчет выпивки?
— Спасибо, — согласно кивнула Кэт.
— Тоник?
Едва Джей Пи направился к стойке бара, как рядом с ним возникла Патрис, будто появилась из засады.
— Мне показалось, что вы собирались игнорировать ее.
— Да, собирался. — Не выдержав ее иронического взгляда он отвел глаза. — Что вы хотите от меня, Патрис? Она не очень хорошо себя чувствует.
— Вы и сами выглядите не блестяще. — С бокалом в руке она изящно повернулась, высматривая кого-то в толпе. — Знаете, мне кажется, это не ваш тип женщины.
— Пожалуй. Я вообще не представляю мужчину, чьим типом согласилась бы стать Кэт Кайли.
— Тогда зачем мучиться?
— Не знаю.
К сожалению, ответ ему действительно был неясен. Подойдя к Кэт, Джей Пи подал ей питье:
— Как ты?
— Нормально. — Даже чувствуя себя отвратительно, Кэт поняла смысл сцены у стойки. Почему это ее так заботит? Ответа не было. — По крайней мере лучше, чем твоей подруге.
Он приподнял бровь.
— Подруге?
— Ага, вон той ледяной сосульке с коровьими глазами, которая бросает на меня злые взгляды даже сейчас, когда мы разговариваем.
Джей Пи проследил за ее взглядом: Патрис Манселл, конечно, не была ледяной сосулькой и не бросала на них злые взгляды, но оценивающий холодок в ее глазах несомненно присутствовал.
Забавно, если Патрис Манселл была красива классической красотой, олицетворяя рафинированность и стиль, то Кэт Кайли как будто состояла из одних острых углов. Теперь Джей Пи не боялся опять повернуться к Кэт, даже если снова натолкнется на ее резкость.
— Она не моя…
— Она тоже богата, Харрингтон? Конечно. Надеюсь, ее деньги стоят труда. Мне кажется, у нее отвратительный характер.