– Но Питер – продвинутый город, там не пытался найти поставщика?
– Да всё перерыл уже, но у нас очень дорого. Я всё подсчитал, даже с учётом стоимости доставки, из Москвы получится намного дешевле. Думал, пока буду тут, улажу вопрос, но ничего не выходит. – Юра развёл руками и криво улыбнулся.
– А ты знаешь, Юр, принеси-ка мне свой бизнес-план, я его посмотрю. И, возможно, у меня есть идея.
У меня действительно появилось желание помочь парню, а также шальная мысль – попробовать перекроить его скромное дело в более масштабное, а заодно и себя в него внедрить. А что, Санкт Петербург – шикарный город и в него тоже не мешало бы запустить свои щупальца.
– Что за идея? – осторожно поинтересовался Юра.
– А давай я сначала почитаю твои перлы, а потом озвучу. И если ты будешь не против, возможно, я внесу свои поправки.
– Девушка-загадка. – Теперь он смотрел на мои губы. – Диан, конечно, я не против, твори, что хочешь, особенно если это поможет мне чаще тебя видеть.
– Парниша, немедленно прекрати так нагло пялиться на мою грудь и мои губы, иначе тебе ничего не поможет.
Остаток вечера в компании зеленоглазого рыжего обаяшки прошёл легко и непринуждённо. Дождь закончился и, покинув ресторан, мы долго гуляли по городу пешком. К поздней ночи, замёрзшие и уставшие, мы вернулись в гостиницу на такси. Юрий оставил мне свою визитку, и я пообещала перезвонить на следующий день, как только буду свободна. Проводив меня до номера, парень взял мою руку, поднёс к своим губам и поцеловал внутреннюю сторону запястья. Табун мурашек пронёсся по телу.
Я пожелала провожатому спокойной ночи, на что он невесело ухмыльнулся, а я поспешила скрыться в своём номере. Не включая свет, прижалась спиной к закрытой двери, успокаивая сбившееся дыхание. Слишком давно у меня не было мужчины, но Рыжика трогать не стоит. Он не заслужил быть раздавленным бездушной, расчётливой машиной в соблазнительной, но такой обманчивой оболочке.
Глава 10.
2003
2003 год
Эльвира уже давно уехала из тёткиной квартиры, а я сидела в просторном зале, на краю дивана рядом с неразобранной сумкой и рассматривала интерьер. Мебель и мягкий уголок были тёмно-серого цвета, пол светлый, а вот обои были синие. Может, я ничего не смыслю в этом, но с обоями явный перебор. Шторы тяжёлые, с ламбрекенами и массой каких-то верёвок с крупными кистями. Но самой нелепой была люстра. Кажется, подобное «великолепие» висит в нашем дворце культуры. Я сижу в одиночестве уже давно и, по-моему, обо мне все забыли. Значит, пора уже напомнить о себе, а не изображать полумёртвую, сиротливую овцу —«с волками жить…», как говорится.
Тётку я обнаружила в кухне, где она, приложив телефонную трубку к уху, рассказывала некой Аллусику, в какой невыносимой атмосфере ей теперь приходится жить, приняв на попечение невежественную, необразованную дворняжку.
Это она обо мне, что ли? Ну, что же, не буду её разубеждать. Я прошла к столу и плюхнулась на стул, создавая как можно больше шума. Тётка заткнулась на полуслове и оторопело уставилась на меня – ну, истинная горгулья. Я подарила ей очаровательную улыбку, мол, вы говорите, не отвлекайтесь.
– Аллусик, я тебе позже перезвоню. – Тётка отложила трубку и свирепо рявкнула: – Ты что тут подслушиваешь, тебя стучать не учили?
– Во-первых, тётя Надя, дверь была открыта, а во-вторых, Вы забыли мне показать, где я могу разложить свои вещи, и они до сих пор мнутся в дорожной сумке.
– Да ты, соплячка, как со мной разговариваешь? Какая я тебе тётя Надя? А для твоих обносков у меня нет свободного места. – Тётка аж вся покраснела от злости, а я невозмутимо ответила:
– А у Вас, тётушка, и для меня места нет, тогда зачем я здесь? Если кому-то это нужно, то уж точно не мне. Ну, а раз уж я тут, то будьте добры, покажите куда сложить и развесить мои немногочисленные обноски, а я, так уж и быть, избавлю Вас от общества необразованной дворняжки.
Я смотрела на тётку невинными глазами, а у самой дрожали внутренности от гнева и ненависти к этой бессердечной гадине. Горгулья, совсем не ожидавшая такой наглости от ранее тихой сиротки, явно опешила.
– Да я тебя, паршивка, сдам в детский дом, там и будешь права качать, – заверещала она, и искажённое злобой лицо пошло пятнами.
– Да, сделайте мне, пожалуйста, такое одолжение, сдайте меня поскорее, а то у меня аллергия на Вашу люстру.
И зачем я ей про люстру брякнула?
Не знаю, чем бы всё закончилось, но на тёткин визг прибежал встревоженный Пухляк.
– Надюша, что случилось, почему ты кричала?
Вслед за отцом в кухню впорхнула писклявая Моль и выпучила на меня свои водянистые глазки.