Стивен Лезер
Танго Один
Посвящается Дженни
От души благодарю Джона С. Каммингса, летчика-инструктора военно-воздушных сил США в отставке, Джеймса Клентона, майора военно-воздушных сил США в отставке, за то, что помогли разобраться в вопросах авиации, а также Сэма Дженнера, который ввел меня в курс операций по борьбе с наркотиками на Карибских островах.
Бесконечно признателен Дэннису О'Донахью за профессиональный разбор моей рукописи. Особые слова благодарности адресую дублинцу, автору триллеров Глену Миду, обрисовавшему в деталях психологическое состояние писателя-работяги.
Сара Биннерсли в течение многих лет редактировала большинство моих книг, и всегда под ее пристальным взглядом они становились лучше. Спасибо ей! Но более всего я благодарен Кэролайн Майс из «Ходдер и Стогтон» за то, что прочитала «Танго Один» от начала до конца.
ЦИРКУЛЯР МИНИСТЕРСТВА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ ДЛЯ ПОЛИЦИИ C35/1986, ПАРАГРАФ 1.92Э
1. Ни сотрудник полиции, ни общественный осведомитель не должны оказывать воздействие на комиссию по преступлениям.
2. Если осведомитель информирует полицию о готовящемся преступлении, в котором ему отведена определенная роль, допустить его к участию в таковом можно только в следующих случаях:
а) осведомитель не является активным лицом в планировании и совершении преступления;
б) он собирается играть лишь незначительную роль;
в) его участие позволит полиции предотвратить серьезные преступления и арестовать злоумышленников, прежде чем те смогут нанести кому-то вред или причинить серьезный ущерб чьей-либо собственности.
Осведомитель должен быть проинструктирован о том, что не может ни при каких обстоятельствах выступать в роли провокатора, побуждая других на совершение правонарушений, или содействовать им.
Его связали давно. Так давно, что он уже не ощущал свое тело. Спеленатый широким скотчем, он сидел с заклеенным ртом на деревянном стуле. В последнем не было никакой необходимости: вряд ли из подвала, где он находился, мог просочиться хоть один звук.
На виллу его привезли трое мужчин, молча вытащили с заднего сиденья «мерседеса» и втолкнули в дом с розовыми стенами. Где-то по дороге потерялся ботинок, и теперь из дырки в голубом шерстяном носке торчал большой палец.
Он разглядывал свою тюрьму. Скотч на губах шевелился от каждого вдоха. Окон нет. Единственная дверь, которую троица закрыла на засов. Покрытые желтой штукатуркой бетонные стены. Бетонный пол. Узкая полоска света над головой. На одной стене — полки из неструганых досок, на них консервы — жареные бобы «Хайнц», горошек «Бэкелорз», бутылки с соусом «Эйч-пи», коробки с кукурузными хлопьями «Келлог», еще какие-то банки. Все то, о чем любой англичанин может лишь мечтать, будучи за границей.
Связанный попытался выровнять дыхание: ни в коем случае нельзя поддаваться панике, нужно успокоиться, сосредоточиться.
Перед ним на треноге стояла видеокамера «Сони», вперив в пленника свой единственный глаз. Мужчина отвернулся — камера вызывала нехорошие предчувствия. Очень нехорошие.
Он напряг слух, стараясь выяснить, где находится троица. Тщетно: стены были звуконепроницаемы как снаружи, так и внутри. Мужчина сосредоточил внимание на путах. Лента цвета металлик, какими обычно пользуются водопроводчики, в дюйм шириной — скрученная в несколько раз, она по прочности не уступает стали. Неудачей закончилась попытка раскачать стул — слишком большой и тяжелый.
Человек судорожно сглотнул. Горло саднило, каждый вдох причинял боль, но в конце концов это значило, что он все еще жив. А в голове навязчиво крутилась одна мысль: на чем прокололся? Где-то допустил ошибку, надо понять где и попробовать исправить ее. Возможно, его кто-то опознал, или, допустим, он выдал себя какими-то словами... Бывают случайные оговорки, которых подчас и не заметишь, а они собрали все воедино. Мужчина попытался вспомнить недавние разговоры — ничего стоящего не приходило на ум. Он был суперпрофессионалом и не мог ошибиться.
Двоих из тех, кто бросил его в подвал, он знал. Шотландец и Бразилец. Они были знакомы около двух лет. Вместе пили, вместе ходили к проституткам: он считал их почти друзьями; Но когда эти друзья скрутили его на мостовой у отеля, их каменные лица и тяжелые взгляды не предвещали ничего хорошего. Третий мужчина, который вел машину, был ему неизвестен. Испанец, черные как смоль волосы зачесаны назад, высокие скулы в рубцах от старых прыщей. Водитель осмотрел пленника со всех сторон, ухмыльнулся, но, как и остальные, не проронил ни слова.
Сначала пленник попробовал схитрить, обратив все в шутку, потом изобразил ярость, кричал, что у них нет права так обращаться с ним, и наконец стал угрожать. Они молчали. Шотландец двинул его автоматом по ребрам, не спуская пальца с крючка. В конце концов пленник затих и сел между похитителями, сложив руки на коленях.
Вдруг он услышал шаги: кто-то спускался по каменным ступеням. Пленник напрягся. Дверь открылась. Он узнал человека, появившегося в дверном проеме: рост более шести футов, не по моде длинные каштановые волосы, темно-зеленые глаза и россыпь веснушек на сломанном по меньшей мере дважды носу. Деннис Донован.
— Не вставай, Энди, — сказал Донован и зашелся смехом.
Выглядывавший из-за плеча Донована Бразилец оскалился, обнажив желтые зубы курильщика.
Донован и Бразилец спустились в подвал, притворив за собой дверь. На Деннисе была красная рубашка-поло с короткими рукавами и брюки цвета хаки, на левом запястье — «Ролекс», в ладони Деннис сжимал длинный кухонный нож. Бразилец держал большой пластиковый мешок.
Пленник ничего не ответил; впрочем, никакие объяснения и не требовались. Раз Донован назвал его настоящее имя, значит, ему известно все.
— Ты был непослушным мальчиком, Энди. — Имя Донован произнес нараспев, словно его звучание доставляло ему удовольствие. — Очень непослушным.
Из заднего кармана брюк он вытащил черную лыжную маску и натянул на голову. Затем, пройдя так близко от связанного, что тот почувствовал запах крема после бритья, направился к видеокамере, наклонился над ней, нажал кнопку, выругался.
— Черта с два справишься с этой новой техникой. А ты, Энди, когда-нибудь пробовал настроить камеру? Кошмар! Да чтобы только таймер установить, нужна степень доктора по астрофизике. А ну, наконец!
Донован выпрямился. В верхней части видеокамеры зажегся маленький красный огонек, и стеклянная линза мрачно уставилась на сидящего мужчину. Кивнув Бразильцу, который тоже достал лыжную маску, Донован кинул ему нож. Тот поймал его и, перебрасывая из одной руки в другую, направился к человеку на стуле. Лезвие со свистом рассекало воздух.
Пленник весь сжался. Он знал, что бороться бессмысленно, пришло время прощаться с жизнью. Но животные инстинкты отказывались смириться с неизбежным. Мужчина сделал последнюю попытку разорвать скотч, закричать... Бразилец надвигался.
Питер Лэтэм нажал кнопку лифта и уставился на табло, словно усилием воли мог заставить лифт двигаться быстрее. Он подергивал плечами, чувствуя себя не вполне уютно в сером пиджаке, поправлял галстук в желто-голубую полоску. Давно пора привыкнуть к цивильной одежде. Однако — что удивительно — он сильно скучал по форме полицейского.
И портфель тот же — подарок жены по случаю двадцатипятилетия супружеской жизни, с которым он каждый день ходил на работу в Новый Скотленд-Ярд. Черная кожа, вытертая по краям, позолота на двух комбинированных замках, ручка, идеально подходящая для ладони. Этот был для Лэтэма чем-то вроде талисмана, он не собирался расставаться с ним, пока не выйдет в отставку.
Створки лифта распахнулись, Лэтэм вошел внутрь, нажал кнопку пятого этажа, однако двери не закрывались. Гостиница считалась четырехзвездочной, несмотря на грязные и вытертые ковры. И вообще, она походила на усталую и печальную актрису, давно махнувшую рукой на предложения продюсеров.