— Это Инэрис, моя ученица, — сообщила Императрица, и Дезмонд ещё раз поклонился.
— Инэрис, — повторил Дезмонд одними губами, а в висках билось: «Неужели она? Хорошо бы, чтобы была она». И, вторя его мыслям, Эндимион повернулся к нему и попросил:
— Дезмонд, будь любезен, покажи нашей юной гостье парк. Нам с госпожой Императрицей нужно обсудить дела.
Сердце гулко застучало, когда Дезмонд протянул руку, предлагая Инэрис опереться на локоть.
Гостья окинула его изучающим взглядом и, кивнув, развернулась к выходу — руку она брать не стала.
Дезмонд тихонько хмыкнул про себя, но промолчал.
Он поравнялся с Инэрис уже у подножия крыльца и спросил негромко:
— Что вы желаете посмотреть?
Взгляд Инэрис невидяще скользнул по нему.
— На ваш вкус.
— На мой вкус лучше отправиться в лес, подальше от шума. Если, конечно, вы меня не боитесь.
Инэрис подарила ему колючий взгляд и усмехнулась.
— А что вы можете мне сделать? Обесчестить?
— Понятия не имею. Но зачем-то же вы берёте на праздник скорчер.
— Хорош праздник, — ответила Инэрис, склонив голову на бок, — я бы скорее назвала его работой.
— Не любите торжества? — Дезмонд указал рукой вдоль аллеи, приглашая начать движение.
Инэрис кивнула и пошла рядом с ним в сторону деревьев.
— Видите ли, виконт… В жизни слишком много интересного и необходимого, чтобы тратить целые вечера на музыку и прогулки под луной.
Дезмонд хмыкнул.
— А может, это и есть самое необходимое в жизни, а, Инэрис? Вы об этом не думали?
Инэрис бросила на него быстрый взгляд и пожала плечами.
Оба замолчали и дальше уже продолжили путь в тишине.
— Вам не нравится парк и не нравится бал, — заметил Дезмонд наконец. — Тогда что вы здесь делаете?
— Выполняю волю наставницы.
Дезмонд остановился и посмотрел на спутницу.
— Наставницы? Владычицы, вы хотели сказать?
Инэрис фыркнула и отвернулась.
— Я поняла, чего мне следовало бояться. Вашего любопытства.
Ответить Дезмонд не успел, потому что из тени деревьев показалось сразу трое юношей, и Дезмонд скрипнул зубами, узнав в одном из них брата.
— Дез, подцепил кого-то? Не всех ещё распугал?
***
— Вы хотели поговорить… лично? — Аврора и Эндимион медленно двигались по тёмной аллее. Герцог старательно избегал людных тропинок. Желание владычицы было, пожалуй, единственным, что могло в этот вечер освободить его от обязанности приветствовать гостей, и Эндимион беззастенчиво пользовался этой возможностью.
— Да.
Аврора молчала, ожидая продолжения. Она чувствовала, что предложение о личной встрече обусловлено тем, что Эндимион боится лишних ушей. И если он не начинал разговор, значит, пока ещё не был уверен в том, что здесь он пройдёт безопасно.
— Как вам моя ученица? — продолжила Аврора, ощущая, что молчание затягивается и, если их кто-то действительно слушает — наверняка этому удивится. Вопрос, однако, не был праздным. Аврора взяла с собой Инэрис с однозначным расчётом представить девушку герцогу и узнать, насколько такая кандидатура устраивает его.
Эндимион ничего не знал о её плане, но прозондировать почву никто не мешал.
— Я не берусь судить по людям с первого взгляда, — сказал он. — Но я готов довериться мнению Дезмонда.
Аврора приподняла брови и тут же снова заставила себя вернуть на лицо маску невозмутимости. Информация была новой и однозначно важной. «Он так ценит своего внука?» — промелькнуло у неё в голове. Означало ли это, что Эндимион собрался уходить на покой? «Может быть», — тут же ответила она себе. «Он ведь уже пытался… Когда у него была дочь».
Эана Аркан возглавляла дом всего несколько лет — так пожелал её отец. За эти годы она завоевала симпатии всех влиятельных лиц светлой дуги, хотя, на вкус Авроры, её решения и были слишком мягкими. В те годы они с Эндимионом уже обсуждали вопрос о восстановлении клана, и Аврора была почти согласна принять в роли его главы Эану. Вот только внезапная смерть молодой герцогини развеяла все планы.
Аврора и Эндимион давно уже не были врагами. Но Аврора не стала бы утверждать, что они были союзниками.
— Ваше императорское величество, чего вы хотите?
Аврора вздрогнула. Поморщилась.
— Я не люблю этот устаревший титул.
— Почему же? Разве вы его не заслужили.
— Нет, — Аврора поразилась сухости собственного голоса, обычно мягкого и бархатистого. В девяти с половиной ситуаций из десяти ей удавалось сохранять дипломатичность. — Я его получила. В наследство. Заслужила я другой.