Дезмонд вздохнул и, открыв глаза, увидел прямо перед собой два тёмно-синих омута её глаз.
— Почему я так не нравлюсь вам?
— Я не говорил, что вы мне не нравитесь…
— Я вижу это по вашему лицу. Скажите, что во мне не так? Может быть, я смогу это изменить.
— Вот это не так! Луана, как я могу любить девушку, которая так легко готова измениться? Подстроиться. Вы понимаете, что для меня это дико? Да, вы правы, я не очень-то люблю делать так, как говорят. Но то, о чём говорите вы, кажется мне полным безумием. Как можно отказаться от себя ради другого?
— Не ради другого, ради вас! Что плохого в желании радовать любимого?
Дезмонд устало покачал головой и сказал:
— Пас.
— Значит, вы со мной согласны?
— Во всём.
— Тогда… вы приглашаете меня навестить вас в Нимее?
— Когда?
Луана улыбнулась.
— Сделаем так. Вы свяжетесь со мной, когда вам станет одиноко вдали от дома. И я прилечу. Сразу же.
— У вас нет своих дел?
Луана покачала головой.
— Для вас я смогу отложить любые дела, — она помолчала, — не сочтите это навязчивостью, Дезмонд. Мы с вами теперь вместе. Кто-то из нас должен сделать первый шаг.
***
Дезмонд ушёл от Луаны в смешанных чувствах. Само его отношение к ней было противоречиво. Вопреки собственным словам, он прекрасно представлял, что значит желать отдать ради другого всё. Он смог бы всё отдать ради деда, даже то, что ценил выше всего — собственную свободу. Было мгновение, когда он подумал, что смог бы всё отдать ради Инэрис, — но Инэрис он ничего не обещал. Та промелькнула и исчезла, а Луана была здесь, рядом, и сейчас ощущалась куда более реальной, чем недолгое виденье. Дезмонд не понимал её, но именно это заставляло его думать о Луане всё оставшееся до отлёта время и в первые часы на корабле. И ещё раньше, чем крылатый клипер замер у причала перед академией, Дезмонд достал кристалл связи и набрал номер Луаны.
— Привет, — сказал он, увидев на экране заспанное лицо. Луана торопливо оглаживала волосы, пытаясь привести себя в порядок, — я не посмотрел сколько времени, прости.
— Ещё не очень поздно, — Луана улыбнулась, — я очень рада, что ты позвонил.
— Я хотел тебя попросить…
— Конечно.
— Не меняй ничего. Я хотел бы узнать, какая ты на самом деле. Нам ведь действительно предстоит быть вместе очень, очень долго. И как бы мы ни притворялись, всё равно ничего не получится скрыть.
— Конечно, — улыбка Луаны стала шире, и Дезмонду показалось, что она расслабилась. — Но тогда мне точно нужно прилететь к тебе.
— Да. Мне нужно устроиться на новом месте. Что, если через месяц?
— Очень хороший срок. Я успею соскучиться по тебе.
— Хорошо. Думаю, что и я по тебе.
Луана кивнула и замолкла.
— Мы идём на посадку. Ещё раз прости, что не дал выспаться. Приятных снов.
Дезмонд прервал связь. В груди неприятно скребло, но он решил не обращать внимания на это чувство.
***
Ардис любила бывать в мире людей. Любила бродить по улицам их городов, каждые несколько месяцев приобретавшим новый цвет. Она беззастенчиво пользовалась своим особым положением при Тёмном Дворе. И своим происхождением — ещё более особенным.
Коренные обитатели Мадеры зачастую вообще не могли явиться в сущий мир. А если и могли, то присутствие здесь отнимало у них столько сил, что едва ли удавалось продержать в физической форме несколько часов.
Исключение составляли полукровки — тёмные лао, как их называли в сущем мире. Дети демонов и людей. Их внутренняя сила редко достигала такого уровня, как мощь чистокровных, зато они, в отличие от своих родителей с обеих сторон, одинаково легко поддерживали обе формы — демоническую, пригодную для жизни в Мире Тьмы, и человеческую, воплощённую в мире смертных.
«Всё изменится, когда Он добьётся своего», — подумала Ардис, глава клана суккубов и фаворитка владыки нижнего мира, о своём сюзерене.
Ардис Владыку ненавидела.
В этом не было ничего удивительного — его ненавидели даже коренные демоны. Вот только причины у них были разные. Демоны, урождённые обитатели Мадеры, плоть от плоти этого плана хаоса, пламени и мрака, всё ещё помнили, что Владыка не был одним из них. Помнили они и о том, что Ардис не принадлежала к их числу. И хотя у завсегдатаев Тёмного Двора хватало поводов и для ненависти друг к другу, выскочки, не принадлежавшие Мадере, но занявшие в этом мире столь высокое положение, не давали покоя почти что всем.