Инэрис не хотела признаваться себе, что дело тут не только в иррациональности слухов. Небылицы задевали её лично, и она никак не желала верить, что в чёрных глазах Дезмонда, которые она видела так близко и так недолго, в самом деле может обитать тьма.
Мысли о Дезмонде не давали ей сосредоточиться на учёбе, и впервые в жизни Инэрис оправдывала своё безделье тем, что не обязана читать что-то дома. Целыми днями она сидела, уставившись в монитор, и компоновала эти обрывки сведений, пытаясь представить, что за человек этот самый Дезмонд.
Именно за этим занятием застала её Элеонор.
Инэрис мгновенно охватила злость, которую она испытывал всякий раз, сталкиваясь с Элеонор лицом к лицу. То, что их нашли вместе, предполагало, что они были сёстрами, — но Инэрис не ощущала и тени родственных чувств. Девочки не были похожи ни характером, ни внешностью, скорее они могли бы быть двумя сторонами луны: одна — светловолосая и голубоглазая, другая — с волосами чёрными, как тьма, и глазами синими, как сапфиры. Одна напряжённая, как струна, но всегда спокойная лицом, другая — лёгкая, как ветер, и такая же непостоянная.
Сходство у них было, пожалуй, лишь одно — обе обладали особенными, будто выточенными из мрамора лицами, которым не требовались ни уход, ни косметика. Но даже этим сходством они пользовались по-разному. Инэрис не смотрела на себя в зеркало даже утром, когда расчёсывала волосы. Элеонор не стеснялась пользоваться своей внешностью на все сто, не пренебрегала никакими средствами, даже теми, что исконно использовали только куртизанки.
— Онемела? — Элеонор, наигравшаяся с экраном и понявшая бесперспективность своих действий, упала на стул напротив Инэрис и склонила голову на бок.
— Я думаю, Эл, тебе это незнакомо.
— Если честно, нет. Но слышала, это абсолютно бесполезное занятие.
— В твоём случае точно, — Инэрис откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. — Ты что-то хотела?
— Посмотреть на твою позеленевшую физиономию.
— Посмотрела? Можешь идти.
— И пригласить тебя на первый осенний бал в честь восхода Тёмной Луны.
Инэрис поморщилась. Обе знали прекрасно, что Инэрис хочет попасть на этот вечер не больше, чем Элеонор — её пригласить. Если бы Аврора не пыталась с завидным усердием сблизить их и добавить каждой того, чего в избытке хватало другой, то и предложения подобного рода не звучали бы вслух никогда, а Инэрис не приходилось с таким же упорством находить повод, чтобы их отвергнуть.
— Меня уже не будет на Селесте, — сказала она, — но я тебе, безусловно, благодарна.
Элеонор тоже скрестила руки на груди, и любой смотрящий со стороны заметил бы, что именно этот жест она повторила точь-в-точь.
— Ты какая-то не такая.
— Я всегда не такая, как ты, Эл. И я бы не хотела, чтобы это изменилось.
— Да нет, — Элеонор поморщилась, — это понятно, что ты просто высокомерная зараза, но что-то с тобой не так в последние недели. Что-то случилось в Ордене?
— Если бы и случилось, я не стала бы тебе говорить.
Элеонор прищурилась. Инэрис не сразу поняла, что происходит. Она уже отвернулась и смотрела на парк, с которым ей предстояло расстаться почти на год и, только ощутив лёгкое покалывание в висках, метнула в Элеонор быстрый взгляд — такой же колючий, как и взгляд сестры.
— Ай! — та невольно отшатнулась.
— Не смей так делать.
— Очень надо! Психопатка!
Инэрис хотела было ответить, но не успела, потому что дверь открылась, и в проёме показалась хрупкая фигурка Авроры, закутанная в пурпурную мантию.
— Наставница, она толкается!
Инэрис открыла было рот, чтобы возразить, но только фыркнула и отвернулась к окну.
— Элеонор, оставь нас, будь любезна.
Взгляд Элеонор стал удивлённым, затем обиженным, после чего она тоже фыркнула и, поднявшись, направилась к выходу.
Аврора дождалась, пока дверь за девушкой закроется, и опустилась на освободившееся место.
— Всё в порядке? — спросила она.
— Да. Вполне.
— Ты плохо выглядишь.
— Сегодня всех интересует мой вид, — Инэрис встала и прошлась по комнате.
— Меня интересует твоё здоровье, — поправила её Аврора, — Инэрис, посмотри на меня.